Шрифт:
– Ну, как знаете, главное, найти работу и лучше где-нибудь не очень далеко.
– Это я понимаю. Постой, Степушка, ты вот что мне скажи, а ежели, к примеру, надо будет не ребеночка выгуливать, а за одной старушкой приглядеть?
– За старушкой? – растерялась Степанида.
– Ну да. Я вот подумала… У Таточкиной подруги мама есть, чудная интеллигентнейшая старушка… Вот если бы ты могла после школы к ней приходить, помочь там чем-нибудь, может, сбегать по ее поручениям, а?
– Могу! – возликовала Степанида. – Это я могу! Я и почитать ей могу, если надо, и вообще! Старушка – это еще лучше, чем ребеночек! Тетя Липочка, если бы это получилось… Я бы бога за вас молила!
– Ишь вы, нынешние детки, про бога вспоминаете! Ладно, я не очень-то в бога верю, в другое время росла, но по-людски поступать всегда нужно. Обещаю, Степа, поговорить с Пивочкой.
– С кем? – не расслышала Степанида.
– С Пивочкой! Это у Таты подружка есть, дочка той самой дамы, к которой я хочу тебя определить. Фамилия у нее Пивоварова, так ее все Пивочкой зовут.
– Тетя Липа, вы же говорили про старушку!
– Ну да.
– А теперь сказали – дама!
Тетя Липа расхохоталась.
– А по-твоему, старушка не может быть дамой?
– Ну, я думала, дама – это… когда в шляпе.
– Ну, Степа, удружила, – еще пуще заливалась хохотом тетя Липа. – Нет, дама не обязательно в шляпе. Дама и в ватнике может оставаться дамой, если она настоящая. А Пивочкина мать – настоящая дама. Вот познакомишься с ней, поймешь. Только должна тебя предупредить, мне придется сказать обо всем Тате.
– Аськиной маме, да?
– Да. Не могу я за ее спиной действовать.
– Понимаю. А она…
– Нет, она никому не скажет, это я тебе обещаю. Она поймет.
– Хорошо, – кивнула Степанида. – Только я до Мотькиного отъезда не смогу…
– Она через неделю уезжает?
– Через неделю.
– Не страшно. Да и вообще, это еще вилами по воде, может, Юлия Арсеньевна еще и не захочет, или Пивочка платить не сможет, мало ли какие у людей дела… Да ты не вешай нос, может, и выгорит. Ох, тебе бы это здорово полезно было.
– Еще бы!
– Да нет, я не заработок даже имею в виду. Тебе поближе познакомиться с таким человеком, как Юлия Арсеньевна, было бы очень полезно.
– Почему?
– Потому что она тебя многому научить может.
– А она разве не в этом… как его… в маразме?
– С чего ты это взяла? – вскинулась тетя Липа.
– Ну, я думала…
– У нее, если хочешь знать, светлая голова, да и вообще… Она чудо, Юлия Арсеньевна. Просто она долго болела, слабенькая стала, а дочке ее все некогда, она в театре играет, и на радио, и в кино… Ладно, Степа, я попробую.
– Спасибо вам, тетя Липа!
– Погоди, рано еще благодарить-то. А куда это Матильда на гастроли едет?
– Сначала в Питер, потом в Ригу и в Таллин.
– Прекрасно, просто прекрасно. Дай ей бог! Тебе повезло, Степа, у тебя такая сестра…
– Я знаю, она клевейшая…
– Что-что? – переспросила тетя Липа.
– Клевейшая, ну, хорошая, значит, самая лучшая! Она мне вон какую куртку купила, хотя моя вроде и неплохая была… И сапоги!
– Я всегда говорила, что Матильда далеко пойдет, и вот, не ошиблась.
– Она знаете какая? Ей предложили на телевидении передачу для подростков вести, а она отказалась. Сама! Наотрез!
– Почему это? – ахнула тетя Липа. – На телевидение все рвутся, а она отказалась?
– Не хочу, говорит, дешевой популярности. Меня через три дня вся страна будет знать, а потом в три дня забудут. И никто во мне артистку видеть не будет, а только мордашку с телевидения.
– Так и сказала?
– Так и сказала.
– Да… Молодец, Матильда, умная какая… И сильная. Я горжусь ею.
– Я тоже. Хотя в школе говорят, что она дура, что задается…
– Это, Степушка, от зависти…
– Понимаю.
– А ты небось тоже в артистки собираешься?
– Я? Нет, что вы… У меня данных нет, и вообще мне это не интересно.
– А что тебе интересно?
– Я хочу быть этим… импресарио.
– Импресарио? У Матильды?
– Нет! Сама по себе. Я после школы учиться пойду, а потом стану всякие спектакли и концерты организовывать, по-моему, это ужасно интересно. Я тогда в Москву буду самых-самых известных артистов приглашать. Леонардо Ди Каприо, например.
– А это кто такой? – заинтересовалась тетя Липа.