22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Но в этот раз ее начало не было похоже на то, что произошло в советской истории. План «Барбаросса» столкнулся с планом «Гроза-плюс», а вермахт поимел дело не только с готовой к отпору Красной Армией, но и с доблестным Экспедиционным корпусом Российской Федерации. Деды и внуки плечом к плечу встали отражать нашествие чумы двадцатого века.
Все пошло не так, как было записано в Книге Судеб. Изобретенная в XXI веке установка для создания межвременных тоннелей позволила внести коррективы в политическую жизнь и прошлого, и будущего, ибо с момента установления первого контакта они вступили между собой в неразрывную связь. История в обоих мирах свернула с проторенной траектории и понеслась по ухабам неизведанного пути…
Часть 5-я
22 июня, ровно в четыре часа
21 июня 1941 года. 14:35 мск. Москва, Кремль, кабинет Сталина
Сталин работал с документами, время от времени непроизвольно поглядывая на часы. Если верить информации, поступившей из будущего, то именно сегодня Гитлер должен принять окончательное решение о нападении на СССР, если оно, конечно, как и в ТОТ РАЗ, произойдет 22 июня. А основания сомневаться в этом были. Благодаря своевременно принятым мерам, поставкам вооружения и отправке инструкторов война в Югославии затянулась на две лишние недели, и только ко второму мая эту страну оккупировали немецкие, итальянские и венгерские войска. Только бои за Белград, которых вообще не было в их истории, затянулись на десять дней. Кроме того, после оккупации страны югославская армия не капитулировала, а по возможности организованно отступила в горы, намереваясь продолжать сопротивление партизанскими методами.
В связи с этим, как доложила разведка, некоторые части 1-й танковой группы генерала Клейста, расположенные на южном участке линии советско-германского соприкосновения, и входившего во 2-ю танковую группу генерала Гудериана части 46-го моторизованного корпуса еще не успели прибыть в районы сосредоточения на советско-германской границе. А часть немецких и венгерских пехотных соединений были связаны борьбой с партизанами. И чем больше немцы будут бороться с партизанами, тем больше их будет становиться. Так что, возможно, В ЭТОТ РАЗ Гитлер примет решение снова отложить операцию «Барбаросса», как он делал уже неоднократно, начиная с середины мая.
Но надежды Вождя не сбылись. Ровно в половине третьего в кабинете Сталина раздался звонок телефона, соединявшего его с приемной.
– Товарищ Сталин, к вам порученец маршала Шапошникова, – доложил Поскребышев.
– Пусть войдет, – ответил Вождь, уже поняв, что этот человек мог появиться в Кремле лишь в одном случае.
Вошедший в кабинет Сталина худощавый армейский майор с двумя нашивками за ранения и орденом Боевого Красного Знамени на груди молча передал вождю запечатанный пакет. Сломав печати, Сталин достал записку, на которой рукой Шапошникова было написано: «В 11:00 по берлинскому времени германское верховное командование передало в войска сигнал «Дортмунд». 14:05. Шапошников».
Взяв со стола красный карандаш, Вождь посмотрел на часы и крупными буквами написал на обороте записки: «Передать в войска сигнал «Гроза». 14–40. И-Ст.»
Когда майор ушел, Сталин еще какое-то время сидел, уставившись невидящим взглядом в потолок. Гитлер принял свое решение – больше ничего и никуда не откладывать. И пусть на границе еще не прозвучало ни одного выстрела, но уже понятно – началось! Из теоретической возможности война превратилась в реальность, через половину суток грозящую стать страшной явью.
Взяв лист бумаги, Вождь стал набрасывать список людей, которые через два часа должны собраться в его кабинете на первое заседание ГКО в так называемом узком составе: маршал Борис Шапошников, адмирал Николай Кузнецов, Лаврентий Берия, нарком госконтроля Лев Мехлис, нарком иностранных дел Вячеслав Молотов.
21 июня 1941 года. 16:30 мск. Москва, Кремль, кабинет товарища Сталина. Заседание ГКО.
Присутствуют:
Председатель ГКО Иосиф Виссарионович Сталин;
Начальник Генерального штаба маршал Борис Михайлович Шапошников;
Нарком РККФ адмирал Николай Герасимович Кузнецов;
Нарком внутренних дел генеральный комиссар госбезопасности Лаврентий Павлович Берия;
Нарком госконтроля Лев Захарович Мехлис;
Нарком иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов.
Когда собравшиеся расселись вдоль длинного стола для совещаний, Лаврентий Берия внимательно оглядел присутствующих и хмыкнул.
– Товарищи, – сказал он с чуть заметным кавказским акцентом, – а где наш главный спонсор, товарищ Путин? Опять опаздывает?
Сталин спрятал в усы улыбку.
– Товарищ Путин, – произнес он, – не опаздывает, а задерживается. Обещал быть с минуты на минуту. У него ТАМ, знаете ли, тоже есть свои дела.
В этот момент в дальнем углу кабинета загорелась ярко-зеленая точка, свидетельствующая о начале открытия темпорального окна.
– Вот видите, – кивнул Вождь, – вот и он. Легок на помине…
– Добрый день, коллеги, – сказал появившийся в темпоральном окне президент Российской Федерации. – Не помешаю?
– Проходите, товарищ Путин, присаживайтесь. – кивнул Сталин. – Да-да, за тот конец стола, напротив меня. Только вас мы и ждали.
Дождавшись, пока президент РФ сядет на свое место, Сталин обвел взглядом присутствующих.
– Все в сборе, товарищи, – начал вождь, – приступим. Как уже стало известно, высшее руководство Рейха приняло окончательное решение завтра на рассвете без объявления войны напасть на СССР. Сигнал об этом три с половиной часа назад уже поступил в германские войска. Борис Михайлович, вам слово…