– Какая сладкая, – с обжигающей страстью сказал Артем, и я вспыхнула, понимая, что он имеет в виду вовсе не сахарную вату.

Наверное, я вела себя так же глупо, как бабочка, летящая на огонь. Но я уже знала, что, пока я нужна Артему, я не смогу от него оторваться.

* * *

Только врожденное упрямство помешало мне окончательно потерять голову и забросить учебу. Я по-прежнему была лучшей в группе, хотя мои мысли были далеки от пыльных аудиторий. Что бы я ни делала: искала информацию к семинарам, пила кофе или готовилась ко сну, – я снова и снова мысленно переживала свидания с Артемом. Особенно мне нравилось вспоминать наш поход в театр, ведь, как любой девушке, мне было приятно почувствовать себя принцессой: надеть свое лучшее платье, сделать красивую прическу и сменить объемную сумку на крошечный изящный клатч. Я совершенно не помнила, понравился ли мне спектакль; люди на сцене говорили, пели и танцевали, а я думала только о том, что меня держит за руку самый потрясающий парень на свете. Изредка мы переглядывались, Артем наклонялся к моему уху и говорил, какая я красивая. Вспоминая об этом, я чувствовала, как от того места, которого касались его губы, по всему телу пробегают электрические импульсы.

Отношения с Ниной и Лизой ухудшились: они явно завидовали мне и обижались, когда каждый выходной я проводила не с ними, а с Артемом. Но я не слишком волновалась по этому поводу, такая уж у меня судьба: я могла дружить по-настоящему только с одним человеком, остальные отсеивались по жизни, как луковая шелуха. Главное, моей подругой оставалась Валя, которая радовалась моей влюбленности и нисколько на меня не давила.

Наступило очередное воскресенье, которого я так ждала, однако на этот раз Артем не сказал мне, куда мы поедем – это был сюрприз. На мой вопрос о форме одежды он уклончиво ответил: «Что-нибудь комфортное». Теперь я в растерянности стояла у шкафа, надеясь, что подходящий костюм сам выпрыгнет ко мне в руки. Я и раньше подолгу собиралась на свидание, всякий раз стремясь превзойти саму себя, но теперь запуталась окончательно.

– Папа, – позвала я, услышав шаги отца по коридору, – можно тебя на минутку?

Зайдя в комнату, отец оглядел кровать, стул и стол, на которых были грудой свалены вещи.

– Надеюсь, ты не собралась сбежать из дома? – пошутил он.

Но мне было не до веселья.

– Пап, что имеет в виду парень, когда говорит, что свидание – это сюрприз? – спросила я, – и советует надеть что-то…комфортное?

– О…ну, – папа усмехнулся в густые усы, – не уверен, что я хороший советчик. Но я думаю, уж точно не стоит надевать мини-юбку и туфли на этих тонюсеньких каблуках…как бишь их?

– Шпильки, – подсказала я.

– Да, они самые. Теперь включим логику. Вряд ли вы на ночь глядя поедете за город, ведь тогда я откручу этому парню голову.

– Папа!

– Так что спортивная форма тоже отпадает. Нужно найти золотую середину.

– Ох…

– Послушай, дочка, – папа присел на кровать рядом со мной, – ты слишком беспокоишься обо всем, что касается этого парня. Это неправильно.

– Но я хочу ему нравиться!

– Ты и так ему нравишься, – он легонько щелкнул меня по носу, и я ни к месту вспомнила Богданова – он тоже так делал, – не бойся быть сама собой. Надень то, что нравится тебе, а не то, что, по твоему мнению, должно понравиться ему. И…уж прости старика отца, но зачем столько косметики? Тебе ведь не сорок лет.

Я насупилась: на макияж было потрачено немало времени.

– Ты не обязана меня слушать, – напомнил отец, – но будь осторожнее с этим парнем, ладно?

– «Этого парня» зовут Артем, пап.

– Да хоть принц Датский. Если он обидит мою дочь, ему не поздоровится!

– Эй, остынь! – я похлопала отца по плечу, – ты же не при исполнении, а Артем – не какой-нибудь жулик.

– Да, но он старше тебя. В таком возрасте у девушек на уме романтика, а у парней – совсем другое. Уж поверь, ведь и мне когда-то было двадцать лет. Я не хочу, чтобы ты разочаровалась в своей первой любви, чтобы тебе пришлось делать что-то, к чему ты не готова.

Я покраснела. Папа всегда видел меня насквозь.

– Просто он мне так нравится, пап, – поделилась я, – и он такой красивый, а я…совсем обычная.

– Что?! – возмутился отец, – это не правда. Ты дочь своей матери, а она самая красивая из женщин.

– Так говорят все, кто влюблен.

– И все они говорят правду. Но знай, твоя мама редко видит меня в чем-то, кроме полицейской формы и домашнего халата, однако это не мешает ей любить меня.

– Да. Спасибо, пап.

Последовав совету отца, я достала свои обычные джинсы и любимую красную футболку с аппликацией в виде кошки, надела легкую куртку и удобные кеды. Яркую помаду я стерла, заменив ее обычным бальзамом для губ. Папа прав, так я чувствую себя настоящей.

– В восемь часов под окнами загудел автомобиль Артема. Наскоро попрощавшись с родителями, я побежала к нему, едва не забыв прихватить сумочку.

Пока Артем вел машину, я беззастенчиво пялилась на его мускулистые руки, легко управляющиеся с рулем.

– Так значит, мы едем в кино? – спросила я, когда он припарковался у центральной площади. Здесь было несколько закусочных и два кинотеатра.

– Нет, – усмехнулся он, – какая ты, оказывается, нетерпеливая. И очаровательная.

– Спасибо.

– Нет, правда. Тебе идет эта футболка, она такая озорная.

Артем повел меня в главное крыло бывшего дворца культуры. Сейчас здесь располагались конторы, офисы, танцевальные студии, кафе и бог знает, что еще.

– Нам сюда, – позвал Артем, и я вместе с ним прошла в просторную, плохо освещенную комнату со множеством столов и кожаных диванов вдоль стен.

– Это что, бильярдная? – удивилась я.

– Ага.

– Мы будем играть в бильярд?

– Если ты не против.

Он что, серьезно?