— Неприятный у тебя братец, однако!

Ответ прекрасной нимфы снова удивил Арета.

— При большом желании таких братьев здешние мудрецы могут вырастить хоть тысячу тысяч.

Задумался базилей, хотел еще что-то сказать, но тут в разговор вмешался Медон.

— Сомневаюсь, что ныне им такое под силу.

— А ты откуда знаешь? — нахмурилась Калипсо. — Опять привиделось во сне или голоса богов поведали тебе великую тайну гадиритов?

Рассмеялся Медон, но невеселым был его смех.

— Нет, прекрасная, на этот раз мне самому довелось увидеть гнезда, в которых высиживают людей.

И он рассказал о беседе с Родотом, который показал ему удивительные яйца, из которых вылуплялись не птенцы, но люди, о своем нисхождении в темные глубины плавающей горы, о том, при каких обстоятельствах ему довелось увидеть оружие гадиритов, и как удалось Седдеру избежать гибели.

— Теперь мне понятно, что замыслы о великом царстве родились в умах мудрецов, — завершил Медон свой рассказ. — Кому, как не хранителям знаний нужен покой и порядок, тогда как вождям и храбрецам хочется свары кровавой, добычи и славы. А для ученых занятий и тихих бесед нужна сильная власть, и желательно, чтобы повсюду.

— Ради бесед своих тихих готов ты признать власть гадиритов над Земом? сердито буркнул Арет. — Ну, извини, только я полагаю, что наш базилей не позволит хозяйничать им на Итаке!

Медон посмотрел на Арета, перевел взгляд на Одиссея и вдруг, рассмеявшись, промолвил:

— Так ведь сам Одиссей будет царить повсеместно! Не скрою, мне более это по нраву, чем власть гадиритов или даже правителя Зема.

— Дело осталось за малым — уговорить базилея, — ответил Арет. — Ну а как быть с Родотом?

— Почему тебя он беспокоит? — удивился Медон. — Я думаю, с Седдером хлопот будет больше.

— Не будет! — отрезал старый воин. — Если на базилея ополчится, тогда или он нас, или мы его, вот и все хлопоты. А твой лысый дружок, небось, в советники метит?

— С чего ты решил, что он друг мне?! — возразил Медон.

Он хотел что-то еще сказать, но смолчал, задумавшись. Арет видел, какая в нем идет борьба — с одной стороны, и впрямь здесь всем заправляют мудрецы, хранители знаний, а с другой — кто мешает ему, Медону, войти в их число?

— Если будет угодно богам, то приму я трон гадиритов, — сказал Одиссей. Но кто знает волю богов? Что означает появление и исчезновение брата Калипсо знак ли это худой или добрый?

Много вопросов стал задавать базилей, загрустил Арет. Раньше он не был таким говорливым. Молча вершил свое дело и лишь после гадал, угодно оно богам или нет. Вроде годы его не согнули, крепка рука и глаза остры, а все ж постарел базилей.

Цепляясь за стены, в комнату пробрался Ахеменид.

— Не знаю, о чем вы тут говорите, — угрюмо сказал он, — но не пора ли нам поесть, отважные воители?!

— И то верно, — отозвался из-за полога соседнего покоя Филотий, который помогал маленькому Латину сооружать из покрывала шатер походный. — Такое небрежение их будущему царю может дорого встать. Вот назначит меня базилей хранителем дома, живо гадириты жирок свой растрясут!

— Где ты здесь видел тучных людей? — спросил Арет.

За стеной послышались легкие шаги, в комнату вбежал Полит и сообщил, что по коридору только что прошествовал отряд вооруженных пиками гадиритов, а за ним другой. Когда он выглянул наружу, то увидел, что у развилки коридора остались трое воинов в латах.

Одиссей поднялся с ложа и приказал Филотию отвести Калипсо и детей в дальнюю комнату и слепого с собой взять. Арет же проскочил анфиладу комнат и замер у дверного полога, прислушиваясь. Затем подал знак Политу, что последовал за ним, откинуть плотную ткань, расшитую красными и синими полосами. Юноша осторожно ухватил за край и приподнял ее.

За дверью никого не было. Арет вытянул клинок из ножен и шагнул вперед. Он встал посередине прохода и огляделся по сторонам. И впрямь, в конце коридора в свете масляных плошек блеснули латы. Над головой загудело, зазвенело, словно по металлическим плитам пробежал отряд воинов. Арет поднял глаза и поморщился вытянув руку с мечом и слегка подпрыгнув, можно достать до потолка. Затем шаги наверху смолкли, лишь слабый прерывистый звук гонга шел откуда-то из глубины плавающей горы.

Подошли базилей и Медон. В руке Одиссея был его грозный лук, за спиной висел колчан, а Медон вооружился коротким мечом.

Неподалеку от статуи многорукого бога открылся проем. Оттуда один за другим вышли четыре воина и пошли в их сторону. У троих были длинные тонкие клинки, а в руках последнего — копье со странным утолщением на конце.

Они подошли к покоям базилея и окружили Арета.

Гадирит в серебряных латах повелительно что-то произнес, в ответ старый воин презрительно посоветовал ему говорить по-человечески, а не квакать. Тот, что держал копье с неким подобием маленькой амфоры вместо острия, бросил взгляд в сторону базилея, заморгал и торопливо сказал что-то гадириту в серебряных латах.