Их хозяина, Сансара, он видел только издали в свой первый день среди олхунутов. Тэмучжин стал вырываться, и один из воинов дал ему крепкий подзатыльник, от которого у мальчика искры из глаз посыпались. Бесцеремонно бросив на землю у входа в ханское жилище, воин грубо обыскал его и через открытую дверь швырнул в юрту. Тэмучжин рухнул на пол из полированного желтого дерева, золотисто поблескивавшего в свете факелов.

Снаружи ржали лошади и кричали воины, но Тэмучжин, поднявшись на колени, оказался в центре напряженной тишины. Кроме хана здесь были трое его охранников с обнаженными мечами в руках. Тэмучжин обвел взглядом незнакомые лица, увидел на них ярость и, к своему удивлению, немалый страх. Он решил, что не скажет чужакам ни слова, что бы с ним ни делали, но тут его взгляд упал на знакомое лицо.

– Басан! Что случилось? – изумленно воскликнул Тэмучжин и вскочил на ноги.

Присутствие отцовского воина среди чужаков испугало его так, что нутро свело в один тугой узел. Никто не ответил ему, а Басан стыдливо отвел взгляд. Тэмучжин опомнился и покраснел. Поклонился хану олхунутов.

– Господин мой хан, – произнес он, как подобало.

Сансар по сравнению с Илаком и Есугэем казался хрупким. Он стоял, сцепив руки за спиной, с мечом на бедре. Лицо его было спокойно, а взгляд так пронзителен, что Тэмучжин покрылся потом. Наконец Сансар заговорил. Голос его был резок и отрывист.

– Твоему отцу было бы стыдно, если б он услышал, как ты открываешь рот не по делу, – сказал он. – Следи за собой, мальчишка.

Тэмучжин сделал, как ему было велено: успокоил дыхание и выпрямил спину. Досчитал в уме до десяти и снова поднял взгляд:

– Я готов слушать, господин.

Сансар кивнул, словно оценивая его:

– Твой отец тяжело ранен, мальчик. Он может умереть.

Тэмучжин побледнел, но лицо его оставалось бесстрастным. Он услышал злобу в голосе хана олхунутов и решил, что больше не покажет перед ним свою слабость. Сансар молчал. Возможно, ожидал, что Тэмучжин заплачет или станет кричать. Но не дождался и заговорил сам:

– Олхунуты разделяют твое горе. Я обшарю все равнины в поисках тех людей, что осмелились напасть на хана. Они будут жестоко наказаны.

Суетливость в речах Сансара выдавала его неискренность. Он едва скрывал свое удовольствие. Тэмучжин позволил себе коротко кивнуть, хотя мысли неслись вихрем. Ему хотелось заорать, схватить этого старого змия и вытрясти из него всю правду.

Сансара раздражало молчание Тэмучжина. Хан посмотрел на неподвижно сидевшего по правую руку от него Басана.

– Ты еще не прожил и года среди нашего народа, мальчик. Сейчас опасное время, когда вслух произносятся такие страшные слова, которым лучше никогда не слетать с уст. Но все же будет вернее, если ты воротишься домой и оплачешь отца как подобает.

Тэмучжин стиснул зубы. Он больше не мог молчать.

– Значит, он при смерти? – спросил он.

Сансар раздраженно вздохнул, собираясь что-то сказать, но Тэмучжин отвернулся от него и обратился к воину отца:

– Отвечай, когда я спрашиваю, Басан!

Воин поднял голову и выдержал взгляд Тэмучжина. Напряжение возрастало. Мальчик рисковал жизнью обоих, грубо нарушив обычай в юрте чужого хана. Взгляд Басана говорил, как опасно положение, в которое поставил их Тэмучжин, но Басан тоже был Волком.

– Он тяжело ранен, – ровным голосом ответил Басан. – Есугэй могуч, потому-то и добрался до улуса живым, но… уже три дня прошло. Что сейчас, не знаю.

– Уже почти рассвело, – произнес Тэмучжин. Он устремил взгляд на хана олхунутов и снова склонил голову. – Будет так, как ты сказал, господин. Я должен вернуться и возглавить свой народ.

При этих словах Сансар застыл, сверкнув глазами.

– Отправляйся с моим благословением, Тэмучжин. И помни: здесь ты оставляешь только союзников.

– Понимаю, – отозвался Тэмучжин. – Я чту олхунутов. С твоего позволения, пойду проверю коня. Мне предстоит долгий путь.

Хан встал и по обычаю обнял Тэмучжина, и это вдруг вызвало страх у мальчика.

– Да направят духи верной дорогой твои стопы, – напутствовал его Сансар.

Отвесив поклон в последний раз, Тэмучжин покинул юрту. Басан последовал за ним.

Когда они вышли, хан олхунутов повернулся к своему первому воину, сжав кулаки так, что хрустнули пальцы.

– Все должно было быть сделано чисто! – рявкнул он. – А вместо этого кости разлетелись, и мы не знаем, как они упали! – Он схватил бурдюк арака с крючка и струйкой пустил жгучую жидкость себе в горло, сердито отер рот. – Я должен был знать, что татары не могут убить человека, не устроив суматохи! Я же отдал его им! Как они могли выпустить его живым? Если бы он просто исчез, не было бы никакого намека на наше участие в деле! Но если он выживет, то задумается, откуда татары узнали, где его искать. До зимы прольется кровь! Ну, скажите, что мне теперь делать?