Ветераны, увольнявшиеся с действительной службы, должны были получать 500 динариев в качестве nomine anularium (именное пособие при выходе из общества). Аналогичные выплаты, но в размере 6 000, осуществлялись квестором (казначеем) 1 января согласно правилам коллегии «College of Optiones» (Коллегия помощников центурионов) выходящим из нее ветеранам.

Что касается пропорций услуг к сборам, то в уже упоминавшейся коллегии «College of Cornicines» вступительный взнос составлял 750 динариев, а компенсации (кроме тех, которые выплачивались ветеранам) варьировались от 200 до 500 динариев, отсюда можно сделать вывод, что, вероятно, вступительный взнос был достаточным для осуществления таких выплат. Предположив, что этот ежемесячный сбор имел такую же пропорцию к вступительному взносу, как и в гражданских обществах, и взять за среднюю ставку единицу, применявшуюся в уже упоминавшейся Ланувийской коллегии Дианы и Антиноя, а именно, 1,25 %, ежемесячный сбор в «College of Cornicines» для каждого члена составлял бы 9 динариев.

Военные общества в дополнение к взаимопомощи и услугам, оплачиваемым в случае конкретных событий, предназначались для оплаты определенной суммы в случае смерти их членов, если они умирали в определенный период, а если они доживали до определенного срока, они могли рассчитывать на выплату фиксированной суммы либо оплаты аннуитета до смерти бенефициара. Первый вариант напоминает современное страхование на дожитие до 46 лет и аннуитет, первая выплата по которому производилась в среднем при достижении 46,5 лет.

Конечно, невозможно утверждать определенно, что нет данных, что гражданские общества предоставляли аналогичные услуги. Можно все-таки предположить, что они оказывали некоторые из этих услуг. Однако, поскольку в 3-м веке н. э. правительство распорядилось признать военные общества противозаконными, хотя к армии относились более снисходительно или терпимо, чем к гражданским образованиям, ясно, что, если какое-либо гражданское общество предоставляло аналогичные услуги своим членам, оно делало это скрытно от властей. Отсюда следует, что в уставах этих гражданских обществ не было ссылок на подобные выплаты, а потому и нет официальных свидетельств.

Иные формы страхования жизни. Свидетельство того, что римляне использовали ограниченную форму страхования жизни, по крайней мере, со 2-го века н. э., состоит из статутных положений, содержавшихся в римском гражданском праве. Самое раннее из них относится к уже упоминавшемуся Гаю Светонию Транквиллу около 150-го года н. э., а самые поздние к времени византийского императора Василия I Македонянина (Basil I Makedonian) около 900-го года н. э. Эти положения подтверждают, что действовали определенные договоры, которые были прототипами полисов страхования жизни. Вполне правомерно утверждение, что некоторые из них явились основой для современных договоров страхования жизни.

В то же время оснований для однозначного вывода об этом нет — не представляется возможным точно сказать, идет ли речь именно о договоре страхования жизни, но при этом можно предположить, что такой договор более подходил для страхования жизни, чем для чего-либо иного. Можно также допустить, что они использовались в связи с делами о наследстве, возвратом приданого в случае смерти замужней дочери и т. д.

Наиболее обстоятельно эти вопросы исследованы С. Ф. Треннери. Например, он указывает, что в одном случае перевод термина responsum следующий: «если кто-либо делает оговорку «за деньги, которые должны быть выплачены мне после смерти моей дочери», его требование будет считаться законным». По его мнению, разумно предположить, что оба договора относятся к страхованию, в первом случае это страхование жизни отца в пользу дочери, а во втором — страхование жизни дочери в пользу ее отца.

Далее он отмечает, что в институты Юстиниана (опубликованные в декабре 533-го г. н. э.) добавлено положение о том, что можно заключать договор, основанный на смерти третьего лица. Существует несколько ссылок в римском праве между 2-м и 6-м веками н. э., включая одну, содержащуюся в Сборнике короля Аралика Второго, которая касалась того же вида договора. Из сравнения различных ссылок становится ясным, что договор мог быть заключен во времена Светония в очень ограниченной форме, и что ко времени Юстиниана определенные ограничения были устранены.

Анализируя положения, содержащиеся в уже упоминавшемся сборнике «Basilic^on», изданном императорами Василием I Македонянином и его соправителем Львом VI (Лев Мудрый) примерно в 870-920-х гг. н. э., находим, что эти договоры могли заключаться намного свободней. Один отрывок из Книги 24 можно перевести следующим образом: «В древние времена оговорки, наследственные дела и другие договоры, которые подлежали оплате после смерти (= в момент смерти), были отменены, но ради их общей полезности для человечества мы одобряем их; как было согласовано, положения, которые действовали в древности, были заменены зафиксированным обычаем» [86] .

Из этого отрывка, как он считает, можно выделить несколько ценных намеков касательно анализируемых договоров. Во-первых, ясно, что наследство формировало лишь часть предмета данных договоров. Во-вторых, очевидно, что договор представлял собой длительное соглашение.

Первое замечание далее усиливается положением, содержавшимся в Книге 43, которое гласит со ссылкой на договоры, в основе которых лежит обстоятельство смерти, «что оговорка в равной степени действительна как по отношению к наследству, так и любому иному договору».