Морское страхование (кроме договоров бодмереи), которое практиковалось римлянами. Определенные ссылки у латинских авторов и в «Corpus Juris Civilis» достаточно определенно указывают на существование в течение позднего классического периода (т. е. примерно с 1-го века до н. э. по 5-й век н. э.) 1) государственного страхования определенных товаров от морских рисков в ответ на услуги, предоставляемые государству; 2) договора, заключаемого частными лицами по страхованию грузов; 3) гарантии со стороны императора на компенсацию ущерба от морских рисков, похожей, в какой-то степени, на государственное страхование; 4) страхования от одной или более опасностей; 5) страхования, которое назывались «азартным» или на пари; (6) страхования (а) жизни страхователя, (б) жизни сына или дочери, (в) жизни иного лица либо в пользу страховщика, либо в пользу иного лица.

Иногда утверждается, что эти ссылки, взятые вместе, представляют собой вывод о том, что та или иная система страхования обуславливалась конкретным соглашением и постоянно применялась, по крайней мере, торговцами в Риме в период, скажем, с 300 года до н. э. по 1000 год н. э. Некоторые из этих ссылок подтверждают, что страхование было известно и практиковалось римлянами, в то время, как другие авторы придерживаются того мнения, что есть ссылки на торговые или иные обычаи, но совсем иного рода. В частности, Ф. Хендрикс указывает: «Отсутствие в древние времена теории вероятности как науки либо чего-либо за рамками философской идеи весомости свидетельства (weight of testimony) не может приниматься в качестве причины маловероятности существования ранней практики страхования … в ранние века не было известно численное выражение непредвиденного обстоятельства, и в таком случае впоследствии усовершенствования науки, из природы обстоятельств, практически не применялись для оценки морских рисков, в основе чего лежали обычай или изучение очень приблизительных средних результатов» [103] . При этом нидерландский юрист К. ван Бейнкерсхук (Cornelius van Bynkershoek) отмечает другое: «Все же в те времена договоры [страхования] не были известны настолько, чтобы давать повод найти их в Римском праве» [104] .

К. ван Бейнкерсхук

Д. Дуер по этому поводу писал: «Вопрос о том, было ли морское страхование, как оно практикуется сегодня, известно древним, остается нерешенным… Вероятные рассуждения, похоже, диктуют дать утвердительный ответ; тем не менее, когда мы рассматриваем документальное наследство, сохранившееся из античности, полное отсутствие прямых и положительных свидетельств представляет собой возражение, которое не так легко преодолеть и, возможно, что этот отрицательный аргумент перевешивает саму вероятность. Всеми признается, что договоры морского займа или бодмереи — займ денег на судно или груз, который должен возвращаться только в случае благополучного возвращения судна, и при котором заимодатель выступает просто страховщиком в размере своего аванса, были хорошо известны и имели широкое хождение. Термины «de nautico faenore» (морской займ) и «de usuris» (проценты), которые содержаться в этих договорах, относятся к наиболее подробным и информативным в Римском праве; вместе с тем, нигде в огромном массиве гражданского права, ни в институциях, сводах законов, кодексах или статутах Юстиниана, ни в каких-либо законах императоров, преемников Юстиниана, нет следов существования страхования как отдельного и независимого договора. Поэтому многие видные ученые и юристы пришли к заключению, что страхование, в собственном смысле слова, не просто как название, но и сам договор, не были известны римлянам…» [105] . При этом сам же Д. Дуер делает оговорку, что «молчание Римского права» не совсем корректная фраза, поскольку «wager policies» или «азартные (на пари) полисы» были знакомы римлянам: «Такой вид страхования был известен римлянам. Если некий корабль прибудет из Азии, я вам дам такую-то сумму… Если он не прибудет, вы мне дадите такую-то сумму» [106] . Д. Дуер при этом оспаривает позицию Эмеригона, который считал такие полисы азартными. Если лицо, которое оплачивает меньшую сумму в случае благополучного прибытия судна, фактически являлось его владельцем, договор считался так называемым «valued policy», т. е. валютированным полисом или полисом с объявленной стоимостью [107] , однако, покрывавшим только единичный риск полной гибели.

В дигестах Юстиниана имеется еще один отрывок, в котором признаетcя этот вид договора, и поскольку он выбран в качестве иллюстрации, справедливо предположить, что на практике он применялся нередко. «Conditio vero efficax est quae in constituenda obligatione inseritur, veluti centum dare spondes nisi navis ex Asia venisset? — «Действительно ли включение обязательного условия о том, что если корабль не прибудет из Азии, необходимо нести обязательства?» [108] . Все эти отрывки, если договоры, на которые ссылается Д. Дуер, не являются «азартными», позволяют достаточно обоснованно предположить, что определенные элементы страхования были известны римлянам. А если допустить, что данные договоры были «азартными», то, если предположить, что страхование практиковалось в форме пари, это усиливает догадку, что они были также известны как договоры гарантии или возмещения (contracts of indemnity). Вполне вероятно, что правомерное использование договоров предшествовало злоупотреблениям ими.

В поздней работе нидерландского философа, географа и дипломата К. Ф. де По (Cornelius Franciscus de Pauw) под названием Recherches Philosophiques sur les Grecs («Познавательная философия о Греках») сказано, что афиняне были хорошо знакомы с природой векселей, но при этом он также не был уверен, что они практиковали страхование морских кораблей. Хотя он отмечал, что афинянам было знакомо понятие баратрии [109] . В подтверждение мысли о том, что страхование не было известно в Афинах и остальному древнему миру, А. Парк задается вопросом о том, что если бы это было не так, тогда почему мы не находим каких-либо следов обратного в истории, в речах древнегреческих ораторов или в законах. И вряд ли под векселями подразумевалось страхование, а также при упоминании баратрии, поскольку, если бы существовал договор страхования, наверняка было бы упоминание о том, кто несет убытки [110] .

Мнение, что страхование не было развито по причине того, что в древности торговля осуществлялась, главным образом, в каботажном плавании, и кроме обычных рисков, связанных с навигацией, других серьезных опасностей не наблюдалось, и потому ситуация не требовала страхования, вряд ли можно признать убедительным, т. к. тогда и суда были намного менее безопасными, а к тому повсеместно на торговых путях процветало пиратство, не брезговали захватом торговых судом и враги.

Мы придерживаемся того взгляда, что в древнем мире были известны и применялись на практике договоры, помимо бодмереи, содержащие в себе элементы страхования.

Тит Ливий

Так, согласно Ливию, правительство Рима для поддержки купцов, которые снабжали римские армии за границей вооружением, провиантом и другими товарами, согласилось нести все убытки, которые могли возникнуть в отношении перевозимых морем грузов в результате захвата противником или реализации морских опасностей. По свидетельству Светония в более позднее время, в период предполагаемого голода в Риме, император Клавдий поощрял импорт зерна для последующего распределения в столице, обещая тем, кто будет участвовать в перевозках зерна, аналогичную компенсацию [111] .

Однако Дж. А. Парк возражал: «Но при всем уважении к такому великому имени, похоже, что это не имеет ничего общего с договором страхования, поскольку это не более, чем то, что обязано делать любое правовое государство в рамках естественного права [112] .

Справедливо, что те, кто помогал соотечественникам во времена общей опасности, должны были получать компенсацию из государственного фонда для возмещения своих убытков, если они имели место.

Еще один пример мы также находим в историческом труде Тита Ливия, о некоторых людях, которые отвечали за доставку провизии в армию и которые, quia publicum periculum erat a vi tempestatis in iis, quae portarentur ad exercitis (досл. с лат. «и без того подвергая природным опасностям товары, которые перевозились по морю» — прим. авторов), пытались мошеннически погубить корабль, а затем рассказывали правителям государства, что на борту находилось очень много ценных товаров, хотя на самом деле они снаряжали очень старые и ветхие суда, на которые грузилось небольшое количество товаров с незначительной стоимостью [113] .