Я со всей силы пихаю под столом его ногу.

– Ешь, как ни в чем не бывало, – шипит мне на ухо. – Что ты строишь из себя при нем худеющую телку, которая питается только травой и обезжиренными йогуртами? Посмотри на его девушку. Вот у нее естественное поведение.

Я аккуратно поднимаю глаза на Машу, которая сидит ровно напротив меня. Она ест мясо и смотрит ровно в свою тарелку. Иногда склоняется к Саше что-то ему сказать. Он отвечает ей как-то односложно и возвращает взгляд ко мне.

Вот зачем он так тщательно меня рассматривает? Может, в салоне переборщили в макияжем? Да вроде нет, естественно все. И кудри красивые. Тогда почему он не сводит с меня глаз? Вспоминает, как позорно я признавалась ему в любви?

Я чувствую под столом толчок в ногу от Мерзавца. Вздыхаю, но беру вилку и начинаю есть оливье. Потом отправляю в рот маленький кусочек мяса.

– Катя, а чем ты занимаешься? – Неожиданно обращается ко мне Маша.

Хорошо, что она задала вопрос, когда я уже проглотила, а то от неожиданности подавилась бы.

– Учусь.

– Где? На кого?

– В МГУ на философском факультете.

Она удивленно вскидывает бровь.

– И кем ты будешь по профессии?

Я хочу в нее чем-нибудь кинуть.

– Кем захочу, тем и буду. Мне всего лишь 22 года, и весь мир открыт передо мной.

Саша разводит губы в улыбке, а Мерзавец показывает мне под столом большой палец вверх.

– А ты, Маша, чем занимаешься? – Решаю тоже поинтересоваться. Сама не знаю, для чего. Мне эта информация вообще ни к чему.

– А я тоже стоматолог, как и Саша. Мы вместе работаем.

– Понятно.

Ясно теперь, как Саша так быстро нашел девушку. Он ведь из Германии всего три месяца, как вернулся.

– А вы давно вместе? – Спрашивает Маша у меня с Глебом.

– Не очень, – отвечает он ей. – Несколько месяцев.

Саша прищуривает глаза, а Маша восторженно восклицает:

– И у вас уже настолько серьезные отношения? Значит, по-настоящему любите друг друга!

Святая простота…

– Это точно, – улыбается Мерзавец. А потом кладет руку на спинку моего стула и целует меня в щеку.

От неожиданности я дергаюсь. Мой первый порыв – залепить ему пощечину, но пристальный Сашин взгляд меня останавливает.

Веди себя естественно, Катя. Как ты бы вела себя со своим настоящим парнем.

Я поворачиваю к Мерзавцу голову и счастливо улыбаюсь. А под столом нажимаю каблуком ему на ногу. Теперь уже он дергается. Мгновение мы боремся с ним взглядами, а затем Глеб опускает руку со спинки стула мне на плечи и целует в щеку еще раз. А потом быстро шепчет на ухо.

– Не провоцируй меня, Пироженка. Я ведь и разозлиться могу.

Меня бесит, что он называет меня Пироженкой. Клянусь, еще раз он мне так скажет, и я точно ему залеплю.

– Катя, а чем ты увлекаешься? – не унимается Маша.

– Сейчас только учебой. Очень сложно учиться в МГУ. Ни на что другое больше времени не остается. А ты? Дай угадаю, любишь печь пироги и вышивать крестиком?

Я произношу это и тут же прикусываю язык. Наши с Сашей взгляды встречаются, и мы с ним оба сейчас вспоминаем ту его Аню, которая так любила печь пироги и вышивать крестиком.

Черт, зачем я это сказала…

Маша беззаботно хихикает.

– Нет, но ты почти угадала. Я люблю печь печенье и вязать.

Я не могу удержаться от смешка. От громкого такого скептического смешка, по которому Саша все понимает. Мы снова встречаемся с ним взглядами.

Он не произносит ни слова, почти не ест и только и делает, что рассматривает меня. Я так сильно изменилась? Да вроде нет. Волосы не красила, пластические операции не делала.

Маша продолжает одолевать нас с Глебом глупыми вопросами. В какой-то момент я понимаю, что она просто пытается со мной подружиться. Ну, в общем-то понятно, почему. Я ведь сестра ее парня. Саша все это время молчит и только смотрит то на меня, то на Глеба.

Я периодически бросаю взгляд на часы на своем запястье. Мне нужно уйти отсюда ровно в 22:00, потому что в это время заканчиваются оплаченные Глебу часы. Пару раз мне пишет Ленка с вопросом, как дела. Я быстро печатаю ей, что все в порядке и убираю телефон.

Гости пьянеют, музыка становится громче и кто-то даже выходит танцевать.

– Пойдем потанцуем, – говорит Глеб и хватает меня за руку.

– Я вообще-то не давала разрешения на танец, – шиплю ему, когда мы выходим на танцпол.