– Оп! Оп! Направленный взрыв! – хлопала она в ладоши, подскакивая к тому.

– Да, Лилу, время твоего ямпи-дампи, – вздохнула Диана, испытывая смутные сомнения, а должен ли секретный отряд Его Величества крушить стены внутри дворца, но не затевать же спор на полпути, они все, должно быть, знают, что делают.

Девочка направила руки вперёд, не касаясь стены примерно в пядь расстоянием. И уже с ног, снизу вверх, начала покрываться слоем камня в момент, когда из ладоней с ярким сиянием произошёл направленный взрыв, сокрушающий стену подсобного кухонного помещения. Вскоре, в быстро осевшей серо-бежевой пыли, перед всеми красовалась дыра в коридоры более светлые и ухоженные.

Если тут было мрачно даже с горящими факелами, то там теперь имелись плетёные орнаменты в стыках стен, облицовка каким-то желтоватым камнем, больше похожим на подкрашенный известняк. От прикосновения к стене окрашивалась ладонь. Вероятно, это служило некой дисциплинарной функцией, дабы стражники и слуги плечами не задевали стены, не облокачивались и не тёрлись о них. Иное объяснение в голову Ди как-то не приходило.

– С-спуск в с-сокровищницу – пятый перекрёсток. Надеюсь, до пяти вы все считать умеете, – сообщил им Хрисс, выставив свою когтистую чешуйчатую ладонь. – Хоть пальцы загибайте.

– Надеюсь, у людоящеров на руках тоже пять пальцев, хе-хе, – шутил Бром, поспевая за остальными мимо различных развилок.

Иногда ход был только направо, чаще же коридоры расходились в обе стороны. А ещё по пути им попалась резная синяя дверь, из-за которой слышались женские сладострастные стоны с упоминанием некого мужского имени, правда, вслушиваться в это всё никто не решился, быстро проносясь мимо.

В любом случае, должный пологий спуск к новым, более красивым решёткам, никто из них не пропустил. Становилось немного темнее, увеличилось само расстояние между факелами, да и как-то облицовки стен становилось поменьше.

– Вот, нам туда, – через пространство в две решётки от них указал Хрисс, опуская хвост, чтобы все видели. – Обходим через левый путь, там будет спуск, по нему проходим всего ничего и встречаем винтовой подъём по правую руку. От него по коридору сориентируемся на…

– А что, напрямик как-то нельзя, что ли? – возмущался Бром. – Эй, зелёный дуболом, подсоби-ка! – взялся он сам за толстую позолоченную решётку, подзывая Хагора.

– Нет, Бром, уймись. Здесь для дураков, идущих напрямик, заготовлены ловушки, – отвечал людоящер. – Так! Ещё раз. Идём налево, оттуда спуск, проходим всего ничего, шагов пять по пролёту…

– Что ж ты такой дотошный козерог-то, ядрёна вошь! Давай я расплавлю решётку и сожгу любые стрелы или что там за ловушки, – направлял гном-чародей тепловые потоки на металл, заставляя тот шипеть и источать тонкий пар.

– Козерог? У меня брат «козерог», – зачем-то подала голос потускневшая Ди, вспоминая про Вира.

– А ты в каком месяце сама родилась? – любопытствовал у неё Стефан.

– Флорус, луна в созвездии Минотавра, – нехотя сознавалась она.

– Вот как, – подмечал тот певучим нежным тоном. – Видимо, очень упёртая. Я вот «василиск», мой месяц – зимний Арборибус.

– А папа и матушка говорили мне, что я родилась под созвездием Мантикоры, – тараторила гномочка.

– Я вот тоже Мантикора, – бархатом лился голосок Фариса позади них. – Фригус мой месяц. Приглашаю всех заранее, отметим к концу осени, будет весело.

– А Флорус – это чей месяц? – отвлёкся от сминания решётки полуорк.

– Флорус сейчас на дворе, бестолочь. И девушка только что сказала, что это, когда луна в знаке Минотавра, глухой ты тетерев, – бормотал ему рядом гном.

– А что, созвездия орка нет? – не понимал тот.

– Да есть где-то, – буркнул Бром, словно ему сам факт существования этой области небосвода был неприятен. – Просто луна проходит по Зодиаку – условный небесный пояс такой из созвездий. Цикл сменяющийся из года в год. Ну, вот как весна, лето, осень, зима. Понимаешь? Как же тебе ещё объяснить… И никогда по-другому. Не может после осени вдруг стать лето, а за летом сразу зимы. Всё чётко, лунные дома – Гидра, Мантикора, Кентавр, Козерог, Грифон… Ну, и так далее. Ты хотя бы эти пять для начала выучи, уже медаль можно дать. Шоколадную, а-ха-ха-ха! – веселился гном, переплавляя решётку. – Так, ну что, братва, вот те раз плотва, путь свободен? – гордо показывал он, что у них получилось.

– Это ж кто туда полезет, опасаясь, что на спину или прям на голову раскалённый металл капнет, – недоверчиво оглядывал плоды их трудов присевший на одно колено священник, особо изучая верхний оплавленный край.

– Да девка пусть каменную кожу на всех кладёт да и всё! – отвечал норд.

– Она не умеет на других, – за Лилу ответила Диана.

– Да, к сожалению, – подтвердил и Фарис, слышавший об этом ещё на пристани.

– Да потому что есть заклятья, которые изначально самофокусирующиеся! Но вам с вашими мозгами такие высокоинтеллектуальные вещи не понять! Думаете, это вот так легко, быть магом? Типа, что хочу, то и ворочу? – глядел на них Бром. – Да как бы не так! Всё тонко связано с процессами мироздания и законами составления заклинаний. Есть первичные частицы, вторичные… Есть так называемое «зерно», а есть «стержень» идеи, процесс оплетения. Ясно вам? Да ничего вам не ясно, конечно же. Настолько не ясно, что аж пасмурно! Хе-хе! Чё такие кислые-то? Слышь, флейтистка, давай играй, зря, что ль, свою обтянутую маленькую задницу сюда притащила! Давай там, кружка эля на столе-е-е! Давай нашу, по-гномьи! Про выпивку! Рыг подобен грому! Дайте гномам рому! А? Знаешь такую? Не знаешь, да куда тебе-то! Ух! Эх! Темнота! Ну и молодёжь пошла… Лучшая песня у Коркоснека была на его последнем заезде в город. Вот, правильно я говорю, зелёный? Коль про пиво нету песни… Брыть, как же там дальше-то было… – выругался он, запустив пальцы в густую бороду.