– Вот и хорошо, что Добрая Земля осталась позади. Мне, знаете, как-то не по себе от всех этих осуждающих взглядов было, – протянул он, жадно припадая к своей фляге с водой и делая несколько глотков. Практически сразу же он закашлялся и стал неистово плеваться. – О!.. Какая дрянь!.. Отвратительно!

Торговец отфыркивался еще пару секунд, а после демонстративно отбросил свою флягу подальше. Манс настороженно принюхался к своей баклажке, которую последний раз пополнял в оазисе, и тоже весь сморщился, как сушеная слива. Стойкий запах тины резко ударил в нос.

– Сырой ее пить не стоит, – вынес юноша вердикт. – Хотя я не уверен, что и горячей она сгодится к питью. Кажется, этот их пруд в оазисе уже скоро превратится в болото.

– У нас есть старые запасы, еще из Первого Бархана. Их должно как раз хватить на пару дней, – сказала Лантея и указала на один из бурдюков, лежавших в стороне.

– Похоже, оазис Добрая Земля оказался не таким уж и добрым местом по отношению к нам. Даже их вода для нас непригодна, – попытался пошутить Оцарио, нервно поправляя свой тюрбан. На удивление, его неловкое замечание вызвало на губах Эрмины слабую улыбку.

– А мне там понравилось, – произнесла она. – Бои были жаркими. Противники стойкими. Угощение сладким. Что еще нужно?.. Я хорошо отдохнула, отвела душу на арене. Быть может, все закончилось не очень радостно, но что поделать. Такова жизнь. Чтобы один мог забрать себе венец победителя, кто-то другой должен его лишиться.

– Но ведь Тайшин лишился не просто победы. Он утратил жизнь, – едва слышно сказал Оцарио, не сводя взгляд с Эрмины. Все вокруг сразу же как-то притихли, и отчего-то в воздухе повисла мучительная неловкость.

– Он сам сделал этот выбор, когда обнажил оружие. Он был готов убить ради того, чтобы устранить противника и занять его место. Потому и получил в ответ лишь то, чего добивался.

– Это досада проигравшего. Его пыл остыл бы так же быстро, как и разгорелся, – не согласился Оцарио. – На такого рода дружеской арене, где участники лишь пробуют свои силы, нет места жестокому кровопролитию. Здесь не война, а мирное соревнование.

Со стороны Манса раздалось тихое одобрительное мычание.

– Вы можете думать, что хотите. – Эрмина резко подняла подбородок, окидывая сидевших перед ней спутников огорченным взглядом. – Но я не считаю, что мой муж в чем-то виноват.

Ее супруг мгновенно оказался рядом и приобнял женщину за плечи, будто укрывая от всего мира своими объятьями. Его суровое лицо, исчерченное глубокими морщинами, не выражало ничего, кроме холодности и спокойствия.

– Пожалуйста, не донимайте ее этими обвинениями. Это я убил Тайшина. Если вам хочется высказать кому-то претензии, то пусть это буду я, – угрюмо произнес Виек, исподлобья оглядывая отряд. Его темный взгляд особенно задержался на после, которая молча наблюдала за разыгрывавшейся сценой. Прищурившись, Лантея не отвела глаза и медленно подалась вперед.

– Что значат наши пустые претензии для Первого меча Бархана? – задала она риторический вопрос. – Ты волен убить, кого пожелаешь, и тебе никто слова не скажет, не так ли? Любому действию можно найти какое угодно оправдание, а у тебя на все случаи есть одно универсальное, и оно достаточно весомое – это титул, подчеркивающий уровень твоего мастерства, и степень доверия к тебе матриарха Иамес. С такой силой бороться бессмысленно.

– Я ни с кем не собираюсь здесь бороться, посол. – Виек слегка склонил голову, но выражение его лица не изменилось.

– Конечно. И с тобой никто не будет. Иначе рискует оказаться с грудью, насквозь пробитой мечом. – Лантея лениво двинула пальцами, будто подводя итог этому спору. – В любом случае я лишь желала, чтобы Эрмина поучаствовала в боях. У нее так горели глаза, что с моей стороны было бы кощунством не пустить ее на арену. Все затевалось не ради пролитой крови и самоутверждения за чужой счет, а ради хорошо проведенного времени.

– Я знаю это, посол! – сразу же воскликнула Эрмина, вытягиваясь, будто проглотила жердь. – Это действительно было важно для меня…

– Это главное, – сухо произнесла Лантея, приняв до крайности равнодушный вид и махнув кистью.

От того, что ее прервали, Эрмина даже не смутилась и не обиделась. Кажется, она и вовсе этого не заметила. Ее словно что-то терзало изнутри, и она продолжила говорить, проглатывая слова:

– Понимаете, я ведь всю свою молодость провела на аренах такого рода. Билась до разбитых суставов где-то на задворках тупиковых улиц, пыталась стать сильнее и подняться как можно выше среди местных чемпионов. И с Виеком мы впервые познакомились именно на боях. Еще до того, как он заимел свой титул и стал лучшим мечником Первого Бархана. Тогда он был простым солдатом, искавшим приключений себе на шею на таких вот аренах, как и я…