– Ну конечно, знания, почерпнутые у Дюма! Ничего не скажешь, отличная школа!

– Какая разница, откуда знания? Да хоть с обрывка газеты в сортире! – огрызалась я. – Кстати, Никита, если тебе попадется в Москве туалетная бумага, купи!

У нас уже мало осталось! И еще стиральный порошок Никак не могу достать, хоть плачь!

– Хитрюга, к чему свела разговор об образовании!

Зимовать мы остались на даче. Топили печку, Никита колол дрова, расчищал снег, по вечерам мы смотрели телевизор, жадно ловя каждое новое слово. Программа «Взгляд», «До и после полуночи» Молчанова, снятые с полки фильмы… Однажды вечером я вдруг вспомнила:

– Никита, ты еще в Пярну сказал, что у тебя есть хорошая новость?

– Ничего пока не вышло и говорить не о чем, – нахмурился он.

Но недели через две вернулся из Москвы сияя:

– Танюха, у меня выйдет книга прозы! В «Советском писателе!» Я уж и не чаял дождаться-. Она там провалялась много лет, потом меня обнадежили, а сегодня я узнал, что скоро выходит Поздравь меня!

– А разве ты пишешь прозу? – удивилась я.

– Сейчас нет, но писал одно время Рецензии были хорошие, но потом сочли, что книжка слишком острая, а я на уступки не пошел, в конце концов у меня был кусок хлеба…

– Значит, ты сценарии пишешь не для души, а для хлеба?

– Ну, это по-разному бывает… какие-то писал только для хлеба… А эта книга для души! Я кое-что добавлю туда…

– А почему ты никогда мне ничего не показываешь?

– Тебе разве интересно?

– А ты как думал? – возмутилась я.

– Но ты никогда не просила…

– Обязательно надо просить? И потом, я вот прошу тебя о чем-то, а ты… Погоди, а за эту книжку тебе заплатят?

– Конечно, заплатят, и очень даже неплохо! Так что имеешь шанс!

– Никита, а давай…

– Ну, говори, чего тебе хочется?

– Давай… ребеночка родим, а?

У него вытянулось лицо.

– Об этом не может быть и речи!

– Почему?

– Потому что я стар для ребеночка! Не могу… Не хочу!

– Но почему?

– Потому что в нашей стране сейчас рожать может только… Это чистейшей воды безумие! Никто не знает, чем обернется эта перестройка, скорее всего, как говорят, перестрелкой. С продуктами все хуже и хуже, стиральный порошок проблема, а ребенку столько всего нужно! О чем ты говоришь? Лекарств и тех не купишь, не говоря уж об одежонке и всяких детских штуках…

Я не хочу, чтобы мой ребенок рос в таких условиях, ты посмотри, люди бегут отсюда кто куда! Кругом очереди Сейчас у меня должна выйти книга, еще снимают какое-то кино, но где гарантия, что завтра не встанут все студии или вообще не скинут Мишку, и тогда может начаться кровавая вакханалия! Нет, моя девочка, сейчас уж очень неподходящий момент Только не вздумай прибегать к бабьим хитростям, ах, я сама не знаю, как забеременела, ах, я не хотела.. Сразу предупреждаю, если ты хочешь меня обмануть, я больше к тебе не притронусь!

Меня как пыльным мешком прихлопнули.

– Никита, но я не собиралась…

– Короче, я вопрос ставлю так – хочешь во что бы то ни стало родить – скатертью дорожка, ищи для своего младенца другого отца!

– Господи, Никита, что ты несешь, я же тебя люблю и ребеночка хочу от тебя!

– Перестань, ты сама еще ребенок! Двадцать лет!

Что ты за мать, не говоря уж обо всем остальном! Тебе еще надо самой встать на ноги, получить хоть какую-нибудь специальность, я ведь в любой момент могу помереть, и что тогда? А еще и с ребенком!

– Почему ты так кричишь, успокойся, не надо так…

И почему это ты должен помереть?

– Потому что сейчас мужики мрут как мухи! Я за последний месяц двух своих приятелей похоронил, ровесников! Думаю, и я не задержусь, а ты молодая, успеешь родить, когда помру!

– Перестань, мать твою так! Сию минуту заткнись Умрет он, да посмотри на себя, кровь с молоком, косая сажень, что там еще… Бабы из-за тебя с ума сходят, думаешь, я не вижу, как твоя машинистка на тебя смотрит!

Она перед тобой как курица перед петухом приседает…

А ты помирать… Дурак! – И я разревелась.

– Танюха, не реви… Не надо! И прости меня, я что-то сорвался. Но о ребенке не может быть и речи.

– Ну и ладно, пусть… Мне и тебя одного хватает, ты иногда хуже ребенка…

Мы помирились. И больше не разговаривали на эту тему. Но я насторожилась. Сашка ведь давно меня предупреждала, что он не любит детей. А еще она говорила, что, когда у него не идет работа, он внешне держится как обычно, но стоит его чуть-чуть задеть, все это выплескивается наружу… Видно, я его задела. А мне казалось, что у нас все хорошо, тем более он так радовался выходу книги, и вот, пожалуйста…