Аннотация
«Юность» – советский, затем российский литературно-художественный иллюстрированный журнал для молодёжи. Выходит в Москве с 1955 года.
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Поэзия
Алексей Упшинский
Родился в 1984 году в г. Щелково Московской области. Окончил Литературный институт имени Горького. Работает заместителем главного редактора звукового журнала ВОС «Диалог». Проза публиковалась в журналах «Урал», «Кольцо А», «Дактиль», стихи – в журналах «Идель», «Балтика», на сайте «Полутона».
* * *
августа затертые ступениродина моя, рукой податьэто ты учила нас по тенимировое время узнавать это ты насмешливо молчалас эшафотов в сторону веснызабывать – так забывать сначалалишь бы в песнях не было войны ты дразнила нас, как декабристова когда построили солдатразличать на пораженье выстрелот салюта каждый друг и брат каждое оброненное словокаждая ворона на трубенеподвижным солнцем крысоловазацветет на старом серебре бросится на шею – угадай, молпод ногами вертится землято ли это девка площаднаято ли навощенная петля а когда отпустит – станешь старшепросыпаясь, воздух обниматьставь решетки, опоздавший гаршинставь, пока не будешь понимать водку пей теперь всегда из рюмокна зеленый свет переходине таскай наверх тяжелых сумокобещают встречу впереди с хлебниковским черепом на полкес маяковской барышней в кинос завещаньем блоковским потомкамБлока не читавшим все равно с косточкой закопанной на дачеяблоневым ветром в Костромепушкинским фонтаном наудачуи кустом рябины на уме с горечью на сказочных картинкахрядом с тем, что не проходит зрягаснет золотая паутинкаи светлеет вечная заря родины, что вышла из печатино не умещается в словаты всегда умела не встречать ихда и после все делить на два словно мы о чем-то не спросилии никто нам больше не сказалв детских книжках спящая Россияотраженья ждущие зеркал * * *
на помойку несешь телевизорне разбей кинескопосторожно поставьв телевизоре Ельцинкто последний уже навсегдаза помехами или за снегом как за национальной идеейзолотая разверзнется пропастьдва крыла вознесутсяи ветерзвездный ветер пройдет над Россией оставит как было свет предутренних оконв лужах снегсудоку в маршруткемузыку по подпискенаши смертные душивсе здесь НЕБЕСНЫЕ ДЕВЯНОСТЫЕ
мой народ сразу строит заброшкив каждой сторож стареет в сторожке заработает больше чем стоиткупит землю заброшку построит а где нету заброшек – ракушкичтобы в них ночевать без подушки гаражей больше жителей вдвоено машины под окнами воют а никто на машинах не едеттолько каждую ночь шери леди из небесных колонок из адскихот химдыма до радужной клязьмы после всех гаражей и ракушекспят кого не разбудит и Пушкин и дома обступают все ближете дома что оград своих ниже подпевает народ по ракушкампесни чтобы не плакать в подушку то что бой будет крайний на светеи никто как всегда не заметит кто бежал кто был в гуще сраженьякаждый в нем потерпел пораженье чтобы шла бы для всех вместе взятыхдискотека восьмидесятых под кассету с зажеванной пленкойпод шесть соток коньячных с аленкой ночь длинна как поет шери ледии никто никуда не едет * * *
когда-то в детстве между смежных комнатдед леску протянул и привязаллатунный колокольчик, чтобы сонныйя на рыбалку затемно вставал осталась в детстве леска и рыбалкасейсмограф корабельный на окнепроходит время, и его не жалкои только вижу иногда во сне как мы идем по самой кромке моряпод серым небом на пустой маякдед волосы мне путает рукоюи улыбаясь, смотрит на меня я просыпаюсь раньше, чем обычнорассматриваю тени на стенемне кажется, что время лишь привычкавсего лишь тень среди других теней что если там, откуда сны берутсяв квартире дедушки не сделали ремонти чайки над помойками дерутсяи не становится короче горизонт в сейсмографе не высохли чернилабумага крутится, перо рисует вязьи камень в море брошенный не в силахпойти ко дну, в лягушку обратясь пока он прыгает, а человек считаети досчитав до десяти, идетпо городу, где тень его шагаетно всякий раз с рассветом отстает на той границе, где двоится в лужахкак времени прохладная слюдасвет фонарей, почти уже не нужныйи тающая в сумерках звезда где словно перейдя пределы ночитрепещет паутинка на ветрупока звенит латунный колокольчикя буду делать вид, что не умру Екатерина Исаева
Мне девятнадцать лет, я родилась и выросла в Самаре. Два года назад переехала в Москву и с тех стараюсь взять лучшее от обоих городов. Учусь в Литературном институте на очном отделении, оканчиваю второй курс. Стараюсь через стихи вести диалог с читателем о самом сокровенном, оставаясь при этом за кадром.
Как страна раскинулась широко…
* * *
И светофор отбрасывает тень,и все – братан с сеструхой во Христе,а пахнет пивом, потом и тюрьмой,вернувшись в дом – не попадешь домой.Лет триста как не ходят поезда,заместо модных треков – свист дрозда,когда-то был насупленный острог,а вырос город дураков, дорог,несбывшихся надежд и драных шуб,помадой цвета фуксий крытых губ,блатных мальчишек, и девиц-лисиц,и мелом нарисованных границ. Очерчен круг, и мне не убежать,наверно, остается только ждатьи грезить о столичном городке,не о «Столичной», кильке и тоске.Там всем вольготно, нежно и легко,там льется без лактозы молоко,и треники для йоги – как броня,и есть, пожалуй, место для меня.Там спят на шелке, сдернув балдахин,там с дипломатом ходит божий сын,уехавший от нас давным-давно,чтоб матча-латте превратить в вино,там нету боли, органов опек,и белый, а не темно-бурый, снег,и я пешком туда еще рвану,простив родной свой город за вину. ДЕВОЧКИ
Девочки – секретничают в углу.Девочки – корежатся на полу.Есть у них красивые пальцы ног,шерсти плохо вычесанной клубок,есть приличный смех, лошадиный есть,знание, как правильно строить месть,слезы крокодильи, правдивый плач,утонувший в луже надутый мяч,пятнышки родимые на спине,мысли о любви, мысли о войне,декабрист увядший, кротон живой,только нет согласья с самой собой. Им бы спать да спать до конца времен,в позапрошлом веке трепать бы лен,в прошлом – строить новенькие станки,в этом – под знамена хватать полки.Прикипеть душой, отодрать и вновь,начитавшись ленты, позвать любовь,приготовить вафли, выйти на ринг,вспомнить, как поют Элтон Джон и Стинг,поумнеть, обжечься, закостенетьи все время петь, до истомы петь. Им бы никогда не узнать о том,как под капремонт попадает дом,как противно скисшее молоко,как страна раскинулась широко,почему «Титаник» и «Курск» на дне,как сыграть «Жизель» на одной струне.Но они узнают и не уснут.Праймер лишь размажут – и на редут. ОПЕРЕТТА
В оперетте нет страданий и несчастного конца,там за маской вычисляют любодея-подлеца,у графинь и у субреток пальцы в кольцах, все в цвету,и сопрано может верхней «соль» призвать для нас мечту. Только я-то не сопрано, у меня ни бе, ни му —может, потому и в жизни я не верю никому,был ваш мистер Икс да слился, захватив с собой ключи,а на фоне не оркестр, а тромбон нудит-звучит. Мне б на сцену, я смогла бы, хоть Адель, хоть де Сегюр,веерочком бы махала в ожиданье авантюр,танцевала на подмостках, пусть и с грацией козы —но зато никто на свете не добился бы слезы. Вместо кружева – вискоза, и ансамбль где-то спит,либреттист мой неудачник все рифмует щит на shit,но я верю, увертюра, рано ль, поздно ль, отомрет,и начнется представленье, и начнется мой полет.
в официальном магазине Литрес