— Просто слушаю, — сказал Сергей. — Я, знаете ли, люблю иногда просто послушать.

— Я немного уклонился, — проговорил Ревич. — Вы ведь, о чем-то начали спрашивать… Про материалы комиссии, которые я вам давал, да?

— Да, я их прочитал. Забавные, конечно, характеристики… я и не знал раньше, что резерваций на Земле так много. Только вот там в конце… два или три случая не описаны. Указаны только местность и дата.

— Да, последние несколько случаев там не описаны, — закивал Ревич, потому что эти резервации возникли уже после того, как материалы были подготовлены. Насколько я помню, один из случаев — это где-то на юге Германии…

— Да-да.

— Кажется, там была температурная резервация…

— Какая, какая?

— Ну, там суть была в том, что человек мог проникнуть через Оболочку только в том случае, если температура его тела на этот момент равнялась некоторой усредненной температуре по всей резервации. Что-то в этом духе… Причем, с точностью до сотых, кажется. Да проблема-то еще в том, как высчитать свою температуру — она, как известно, в разных местах тела разная. Еще была резервация… Вернее, почему — была? Никуда они все не делись… Во Вьетнаме, кажется, или где-то в Бирме? Какая там еще была-то?

— В Австралии, тоже в это же время, — напомнил Сергей. — В сентябре.

— Ах да, Австралия… Да-да, в сентябре они и перестали появляться. Связано что-то с возрастом или с массой тела… Там все население было поделено на множество групп соответственно массе тела, и жестко фиксировалось число людей в каждой группе…

— Нет, не с этим, — вставил Сергей, мотая головой. — Это в другом месте. Про массу я читал. И про возрастное дробление тоже не здесь.

— Ну, вот видите — уже все забывать стал, — развел руками Ревич. Потихоньку все начинает порастать быльем. Эхе-хе… Но тогда погодите! Тогда, значит, это связано с кучкованием? Про это читали?

— Н-нет…

— Точно с кучкованием! Совсем уже дряхлею — памяти нет совсем… Именно в Австралии… Ну, это я так называю — кучкование. Там идея вот в чем. Представьте что, все пространство резервации разбито как бы на блоки. Именно пространство, а не площадь, заметьте! То есть — по трем координатам. Получается, что-то типа кубиков с гранью в несколько десятков метров… И существует некоторое критическое число людей, которые могут одновременно находиться в пространстве каждого такого кубика. Если число людей превышало допустимое, это очень резко приводило к нестабильному состоянию, и там начиналось что-то ужасное… Я сейчас не помню, что именно. Причем, заметьте у каждого кубика критическое число было свое и оно, к тому же, если мне не изменяет память, было различным в темное и светлое время суток. В общем, там было закручено — дай боже! А скопление народа в резервации было, кстати говоря, приличное. Индустриальный центр, какой-то…

— Так из этой резервации можно было как-то выйти? — спросил Сергей.

— Вы знаете, Сережа, я не помню, — сказал Ревич. — Признаться честно, сейчас уже не помню. Было время, когда я плотно этим занимался — теперь нет… Их под сорок штук, этих резерваций — разве упомнишь все нюансы? Кстати говоря, по последним резервациям тоже были документы… Только позднее, и они уже через нашу комиссию не проходили. У меня где-то в другой папке было что-то… Если хотите, я поищу.

— Да не стоит пожалуй, Рудольф Анатольевич, — сказал Сергей. — Мне достаточно и этого.

— Вы понимаете, тут еще что, — торопливо заговорил Ревич. — Достоверность многих материалов не совсем, скажем, велика. Доподлинно о конкретной резервации можно узнать, лишь побывав в ней, согласны со мной? Да даже на нашем же примере посмотрите. Мы некоторые вещи узнавали на собственной шкуре на протяжении многих месяцев, что ж вы хотите? Своя проблема, так сказать, ближе к телу… Каждая резервация крутится, как может. У каждой свои чудеса и свои проблемы, и никто кроме нее самой с ними не мучается.

— Ладно, — сказал Сергей. — Каждая резервация варится в собственном соку это понятно. И нет никакой общей картины? Кто-то хоть что-то пытался систематизировать?

— Кто тут чего только не пытался, — угрюмо усмехнулся Ревич.

— Да я понимаю, что пытался… — сказал Сергей. — Не в этом дело… Ну, как так? Ведь тридцать восемь резерваций по всему земному шару в течение четырех месяцев… Я правильно понял?

— Да-да, — согласился Ревич. — Началось все четыре года назад. Первая появилась в июне, последняя — в сентябре. И за последующие годы ни одна больше не добавилась. Как впрочем, и не исчезла.

— Да, забавно все это, — произнес Сергей задумчиво. — До жути… Ну, хорошо, а есть что-нибудь, что их все объединяет? Кроме того, что у каждой резервации свой неповторимый принцип существования?

— Пожалуй лишь то, что все они действуют только на людей.

— А принцип однократности? Мне так показалось, что он работает везде. Насколько я понял, в любой резервации так: если человек побывал в ней и вышел, то больше туда не попадет…

— Не везде, Сережа, — ответил Ревич с вздохом. — Не везде. Это в зависимости от сущности резервации. Есть ведь и почти безобидные среди них. Вы же читали… Вон, например, в Узбекистане, в каком-то мелком городке… Совсем крохотная резервация — несколько домиков. Там чтобы зайти в нее или выйти, достаточно по периметру создать живую цепь и все. Понятия нестабильности вообще нет. Надо жителям куда-то выйти — встают несколько десятков человек, сцепив руки, как в хороводе, и Оболочка исчезает. Сходили, продуктов накупили, и — обратно тем же способом. Чем не жизнь? И даже и не помышляют куда-то переехать. Вот тебе и резервация! Да вы же читали, Сережа, чего я вам рассказываю…