– Ляля! – окликнул он ее.

Девочка вздрогнула и рассыпала мелочь. Села на корточки и принялась собирать монетки, глотая слезы.

Он подбежал к ней.

– Ляля, прости, что напугал тебя. Тебе не хватает на мороженое?

–Да.

– Не страшно, я тебя угощу!

– А мне не разрешают разговаривать с незнакомыми мужчинами.

– А я знакомый мужчина. Ты ж меня помнишь, правда?

– Помню. Вы к Нинке клеились. А за мороженое спасибо. Я хочу шоколадное.

– Садись, не на ходу же есть, – предложил Илья.

– Это вы к Нинке подкатываетесь? – лизнув мороженое, лукаво спросила девочка.

– Да нет, Нина тут ни при чем, просто мне одному скучно тут сидеть.

– А почему ж вы один? Вы интересный.

– Ты находишь? – улыбнулся Илья.

– Да. И еще я слыхала, как Нинка маме говорила: «Он интересный, но без огонька».

– Вот как? – усмехнулся Илья.

– Ага! Нинка всех своих мужиков обсуждает.

– Да бог с ней, с Ниной. Расскажи лучше про себя.

– А вам зачем?

– Интересно.

– Что вам интересно?

– Ты постоянно тут живешь?

– Ага!

– И учишься здесь?

– Да, я в школу хожу.

– Ас кем ты живешь?

– С мамой и с Нинкой. А папа приезжает иногда.

– А Нина тебе кто?

– Нинка? Она моя тетка, папина младшая сестра… Мама… У нее слабое здоровье, ей здешний климат помогает, папа купил тут дом, и отправил сперва нас с мамой сюда, а потом Нинку привез, когда ее выпустили.

– Выпустили?

– Ага, она в тюрьме сидела.

– Господи, за что?

Она одну тетку избила, из ревности. Папа сказал, что не будет ее спасать, пусть ответит за свое хулиганство, но бабушка так его умоляла, он тогда денег следователю дал, ее и освободили. Той тетке тоже пришлось денег дать… И бабушка сказала, что лучше ее из города увезти на время, чтобы все успокоились. А Нинка сперва была рада, а потом ей надоело, она обратно рвется, а папа не разрешает… говорит, не нужна ему такая головная боль. Но она и тут чудит будь здоров. Мама ее жалеет, от папы скрывает ее делишки…

– А ты почему первому встречному все это рассказываешь? Это ж твоя родная тетка, она тебя любит.

– Ага, любит, как же. Как дядьку какого-нибудь приметит, сразу притворяется гувернанткой, придумала себе сказочку и ловит мужиков на жалость…

Тон у девочки был мало что неприятный, почти непереносимый, Илья сам себя стыдился, но он почитал своим долгом все выяснить и предостеречь Артура. И ведь я был прав, когда утром не поверил в эту историю сиротки. Скорее всего, она просто сумасшедшая…

– Ляля, а тебе разрешают одной гулять?

– Ну не очень, но Нинка сегодня всю ночь шаталась, теперь отсыпается. А мама к врачу в Санта-Крус поехала. Так что я гуляю. Спасибо, мороженое вкусное было. Только если вы Нинку встретите, не говорите ей, что я с вами в кафе ходила. Ладно?

– Ладно, не скажу. Может, ты еще мороженого хочешь?

Ляля задумалась.

– А вам, что ли, денег не жалко на чужого ребенка?

– Не жалко, – рассмеялся он.

– Тогда можно… А знаете, лучше горячего шоколада со сливками.

– Годится! Ты по-испански, наверное, говоришь?

– Спрашиваете!

– Тогда сама и закажи! А мне еще кофе и нам обоим яблочный пирог, согласна?

– Ага! Спасибо!

– А ты потом обедать-то сможешь?

– Не-а, у меня сегодня разгрузочный день.

– Что? – Илье показалось, что он ослышался.

– Мама с Нинкой за мою фигуру боятся и устраивают мне разгрузочные дни.

– Да, сегодня ты классно разгрузилась, – подмигнул он девочке. Когда она не рассказывала о Нинке, Ляля была вполне приемлемым ребенком.

Они оба с наслаждением уписывали яблочный пирог и болтали о чем-то постороннем. Ляля была даже хорошенькой, когда оживлялась.

– Ляля! – вдруг раздался чей-то голос. Илья поднял глаза. Ляля испуганно оглянулась.

– Что это значит, Ляля?

Красивая женщина лет сорока, в белом платье с галстучком в синий горошек испуганно смотрела на них.

– Мама! Не волнуйся, это знакомый мужчина, Илья, помнишь, Нинка сказала, что он без огонька… – испуганно затараторила девочка.

Женщина как-то затравленно взглянула на Илью. Он чувствовал себя до ужаса неловко.