Желудок, отравленный химией, скручивают болезненные спазмы. Я все же переборщила с таблетками и теперь расплачиваюсь за свою глупость, цепляясь ослабевшими пальцами за край раковины.

Когда я наконец разгибаюсь, из зеркала на меня смотрит осунувшаяся волчица с размазанной по лицу красной помадой. Отнюдь не красотка. Лампа под потолком моргает холодным голубым светом, в котором мое лицо – лицо покойницы.

Спустя двадцать минут, толкая дверь уборной, я надеюсь, что развратная парочка в конце коридора завершила свои игры и убралась куда подальше. Но, похоже, сегодня удача окончательно от меня отворачивается. Выходя из туалета, я нечаянно задеваю дверью плечо незнакомки, делавшей за бисерными шторами минет.

– Корова, смотри, куда прешь, – бросает она и, цокая каблуками, устремляется за своим спутником – толстяком в сползающих штанах. Ее смуглую спину вдоль всего позвоночника украшает татуировка в виде извивающейся змеи.

Щеки горят. Выждав немного, я делаю шаг в сторону выхода, откуда доносится грохочущая клубная музыка. Всего один шаг, потому что в следующую секунду некто, вынырнувший из мрака, вжимает меня в закрытую туалетную дверь. В ноздри бьет крепкий запах мужского возбуждения. По обеим сторонам от моей головы опускаются руки, бугрящиеся мускулами.

Конец ознакомительного фрагмента.