– Much obliged (Премного благодарен), – протянул он, шутливо склоняя голову. Я такое безукоризненное британское произношение только в аудировании к учебнику слышала. И позорно растерялась, сразу забыв все на свете английские слова. Для человека, сдавшего ЕГЭ по иностранному на 98 баллов, это было, как минимум, странно.

– Пожалуйста, – выдавила я, краснея совсем уж чудовищно. Мне казалось, что у меня полыхает не только лицо, но и уши, и шея. А он будто и не заметил. Кивнул, взял ручку, отвернулся и продолжил своим неподражаемым голосом отпускать какие—то шуточки для своей соседки по парте. Та хихикала и кокетничала так, что чуть из трусов не выпрыгивала.

– Нифига тебе фартануло, Крис, – завистливо зашептала Ленка мне на ухо, – отдашь мне потом эту ручку, ладно?

– С чего бы, – вяло огрызнулась я.

– А тебе зачем? – удивилась она, а потом лукаво улыбнулась. – Аааа, поняла! Тоже запала на Царя?

– Нет, – буркнула я, – еще чего. Забирай ручку, если сильно хочешь.

– Крыська, ты мой герой! Хочешь, пирожное тебе в буфете куплю?

– Лучше сосиску в тесте.

Ленка согласно закивала, прозвенел звонок, и в аудитории появилась Марина Геннадьевна. Она у нас уже до этого вела практику устной речи, так что мы ее знали. Я обожала английскую грамматику и этой пары ждала с нетерпением, но сейчас даже не могла понять, о чем нам рассказывали. Просто машинально переписывала правила с доски в тетрадь, а внутри меня трясло, словно все тело находилось под высоким напряжением. Снова и снова мой взгляд соскальзывал на красивую спину с четким рельефом мышц (тонкая футболка ничего не скрывала, только подчеркивала), а вместо того, чтобы думать про герундий, я вспоминала приятный голос с хрипотцой, идеально выговаривающий английские звуки. Наваждение какое-то, ну не могу же я – умная ответственная девушка – влюбиться в какого-то плейбоя? Мне должно быть как минимум противно: его столько женских рук перетрогало, что он уже весь сплошная антисанитария.

Когда прозвенел звонок с пары, Кирилл про меня и не вспомнил. Сгреб в охапку инстадевочку, прошептал ей что-то, она заливисто расхохоталась, и оба в обнимку пошли к выходу. Моя ручка осталась сиротливо валяться на парте.

Ленка вскинулась коршуном, рванула к столу и, довольная, заграбастала себе обещанный трофей. А я стояла и смотрела на дверь, за которой только что исчез Царь со своей очередной бабой, и понимала, что мне…больно. В груди непривычно жгло и тянуло так, что я с трудом могла это переносить. Подождите, я что – ревную? К тому, кого увидела сегодня первый раз в жизни? К тому, к чьей постели выстроилась очередь из девушек?

Похоже, что так.

Что я себе говорила? Что я не могу влюбиться в Царева? Что слишком себя уважаю для этого? Тогда у меня для тебя плохие новости, Крис.

Я не то что «могу влюбиться» в такого, я уже влюбилась. И что самое обидное – без самой крошечной надежды на взаимность.

– Лапшина, а ты тоже на немецкий записалась?

– Нет, на французский, – рассеянно ответила я Мишке.

– Жаль, – искренне огорчился он, – думал, вместе ходить будем.

Я с подозрением посмотрела на одногруппника: мне кажется, или это подкат?

– Домашку бы вместе делали, – продолжил он развивать мысль, и я вздохнула. А, ну понятно. «Вместе» на его языке означало «ты сделай, а я перепишу». По крайней мере, с фонетикой получилось именно так. Поддавшись вчера на просьбу «сравнить транскрипции», я отдала ему свою тетрадь, наивно убежденная в том, что он и правда хочет проверить себя в сомнительных моментах. А через некоторое время обнаружила, что он увлеченно скатывает мою домашку, на которую я убила часа три, не меньше. Наверное, он решил, что и со вторым иностранным языком такое прокатит. А вот фиг тебе.

– Вау! – вдруг присвистнул Мишка, моментально про меня позабыв. – Селиванова, а ты прям огонь!

Я повернулась и удивленно приоткрыла рот: по коридору вышагивала Ленка. Но в каком виде! Высокие каблуки, короткая юбка и плотно обтягивающая грудь водолазка. Плюсом к этому темные кудри волной и красиво подведенные глаза. Шик, что тут скажешь! Понятно, что Мишка едва слюной не захлебнулся – Лена и так довольно красивая девочка, а уж при полном параде так вообще.

– Лен, а Лен, – он вертелся вокруг нее, как щенок, – пошли после пар пива попьем. Я угощаю.

– Отвянь, – отрезала она, любовно поправляя и без того идеальную прическу, – не для тебя моя роза цвела.

– А для кого же? – заинтересовалась я.

– Крыська, ты чего? Для Царя, конечно! – посмотрела она на меня, как на дурочку, – сегодня репетиция посвящения в студенты. И он там будет! Девки говорили, что его ведущим поставили, а еще что он будет отбирать номера.

Я видела, как несколько наших девчонок, в том числе и Ленка, репетировали какой-то танец для посвящения, но не интересовалась особо. Я в этом точно участвовать не собиралась, хотя возможность постоять за кулисами рядом с Кириллом была, безусловно, заманчивой. После нашей совместной лекции я еще неделю высматривала его в коридорах факультета, вот только он ни разу не был один. Либо со своими друзьями, либо с девушками. А на вчерашнюю пару теоретической грамматики вообще не пришел.

– Пойдешь со мной на репетицию! – тем временем безапелляционно заявила Ленка.

– Что? – не поверила я своим ушам. – Лен, но я не хочу.

Нет, правда, что я там буду делать? Смотреть на то, как Царь тискает очередную девчонку и как Ленка старается ему понравиться? Сомнительное, очень сомнительное удовольствие.

– Ну Крыська, ну пожалуйста, – заныла она, – ты ж типа моя подруга! Пойдем, мне ужасно нужна твоя поддержка!

Я растерялась. С одной стороны, я бы не стала называть подругой ту, с который мы знакомы меньше месяца. Все-таки для настоящей дружбы должно пройти побольше времени. С другой стороны, в школе у меня вообще никаких подруг не было. Я была заучкой и медалисткой, которую никто не любил. Ладно хоть не травили – уже хорошо. Просто не замечали. А тут человек предлагает мне свою дружбу, и всего-то надо сходить с ней на репетицию посвящения. Помучиться от ревности и постараться не умереть от смущения рядом с Кириллом – делов-то!