Нее, и…

Нашей будущей семьи. Которую уже давно себе представлял. Выстроил в фантазиях и в планах.

Я, Оля, наши дети… Их должно было быть много! Целый дом!

Я ведь собирался ей сделать предложение!

И даже не сомневался в том, что ее ответ будет «да»! Пока не узнал, как она предавала меня за моей спиной… Изменяла мне в моем же клубе с тем мерзким французишкой, еще и передавая ему мою секретную информацию!

Черт.

Кулаки сжимаются до хруста.

А ноги не слушают голоса разума.

Сами собой движутся к ее номеру!

А что, если?

Черт!

Эта мысль совсем дебильна, да?

Что если с ней поговорить?

Сжать сейчас в объятиях? Притянуть к себе?

И…

Забрать. Увезти. Сделать своей навсегда, наплевав на все, что было в прошлом?

Что тогда?

Оттолкнет меня?

Но я видел, как она на меня смотрела!

Предаст снова? Готов ли я простить то, как она поступила тогда?

Черт!

Я уже не понимаю ничего!

Просто иду. А разбираться буду по ситуации!

Решительно поворачиваю за стену, за которой находится номер Ольги, как вдруг…

Замираю, как вкопанный!

Откуда здесь она?

Даже глаза тру, чтобы убедиться, что я не сплю. Не сошел с ума и не галлюцинирую!

Что за черт?

Что вообще творится этим вечером, или, вернее, уже ночью?

Но видение не проходит.

Та самая девочка.

Малышка из детского дома, из-за которой я решил остаться в этом захолустье!

Теперь она заспанная. В пижаме. С растрепанными густыми волосами.

Осторожно крадется по коридору, сонно потирая глаза, и… Что я слышу?

— Фиииил, — почти шепчет малышка перепуганным голоском.

— Фииил, ну где ты?

Точно. Я сошел с ума. Пора вызывать санитаров!

— Марточка! Ты что здесь делаешь?

Присаживаюсь на корточки рядом с малышкой.

Осторожно. Чтобы не напугать. Она совсем сонная. И… Перепуганная какая-то?

— Фил!

Она радостно вскрикивает.

Ее глазки тут же вспыхивают знакомым веселым блеском.

Тянет ко мне ручки, но тут же отшатывается, пряча их за спиной.

— Как ты меня нашел?

Черт.

В ее глазах столько восторга, что я закусываю губу. Сердце обливается.

Какого черта я за все это время так больше и не приехал к малышке? Не отвез ее снова в какое-то кафе или на аттракционы?

— Я тебя ждала.

Малышка поджимает губы. Отворачивается от меня, обиженно захлопав ресницами.

— Дооолго ждала. В окошко выглядывала.

— Прости, Марточка.

Виновато развожу руками.

Черт.

И правда, виновато.

А я ведь в жизни не испытывал никакой вины! Никогда! Ни перед кем!

Но прям сердце сжимается, как представлю себе, как она стояла у окна и ждала. Всматривалась.

Я до хренища такого в детском доме навидался! Когда дети сутками напролет от окон не отходили. Даже когда их нянечки разгоняли и укладывали в постель. Все равно ждали, пока те уйдут и неслись к окну.

Все ждали, что родители за ними приедут. Боялись, что вдруг пропустят.

И я тоже.

Надо признать.

Несмотря на все, что пережил со своими предками!

Долго, как идиот верил, что они одумаются. Вернуться, чтобы меня забрать. Скажут, что были неправы и что теперь все будет по-другому! Что одумаются!

Но нет.

Чуда, естественно, не произошло.

И у меня сердце сжимается, как представлю, что эта малышка вот так же стоит ночью у окна, всматриваясь в снег своими огромными серебряными глазенками. И как трет их, чтоб не плакать, когда никого за окном не видит…

— Прости.

Осторожно, чтобы не вспугнуть, поглаживаю ее плечи.

Какая же она маленькая. Совсем кроха!

— Просто у меня были очень важные дела. Никак не получалось вырваться.

Чувствую себя последним мерзавцем под ее внимательным, таким искренним и таким наивным взглядом!

— Но ты меня нашел!

Наконец улыбается малышка и доверчиво прижимается ко мне. Даже обхватывает шею руками.

Черт! Как я мог о ней забыть!

По спине что-то течет, но я не обращаю внимания.