— Фил!

Я едва за ним поспеваю. Чуть не падаю по дороге.

Но он меня будто и не замечает. Лишь один раз дергает головой, будто желая избавиться от меня, как от назойливого комара!

— Собирайся, Марта, — его голос смягчается, когда он входит в наш номер.

Становится бархатным.

Глаза теплеют, и…

Черт! Даже сейчас у меня замирает сердце от того, сколько всего в его глазах.

Фил и раньше относился к Марточке по-особенному. Был с ней совсем другим.

Но теперь…

Я вижу в его глазах непробиваемую решимость. А еще боль. И любовь. Нет, просто обожание! Он как будто вбирает в себя каждую черточку нашей малышки!

И мне снова становится больно.

Но ведь он сам! Сам виноват! Разве я не хотела сказать ему о, как я думала тогда, нашем счастье? Да я летела со всех ног к нему с этой вестью, а он просто вышвырнул меня! И слушать не стал!

— Мы пойдем кататься на пони?

Марточка радостно подпрыгивает на кровати.

— На пони потом.

К нам приехал луна-парк с целой кучей разных животных. Мы обещали Марточке, что именно сегодня туда пойдем.

— А сейчас? Куда?

Глазенки у малышки уже светятся предвкушением.

Она привыкла за эти дни, что каждый раз мы отправляемся в какое-то новое место, а возвращаемся с кучей фотографий и впечатлений.

— Во дворец.

— Самый настоящий?

Горит восторгом Марточка.

— Самый настоящий, — подтверждает Фил, судорожно сглатывая и сжимая кулаки.

На его виске дико бьется венка.

Он опускается на корточки перед дочкой и просто замирает, разглядывая ее.

Я даже, кажется, слышу, как бьется его сердце!

Глава 33

— Ула! А мама?

— Маме надо работать, — сухо отвечает Фил, даже не глядя на меня.

— Нет, — дергает головой малышка. — Без мамы я не поеду. Никуда. Пусть она лаботает, а мы потом. С ней.

— Малышка.

Фил осторожно берет ее за руку.

— Маме надо очень много работать. Ей придется уехать. Мы поживем с тобой вместе. Вдвоем.

Ах так! Вот так он придумал?

— Нет!

Марточка вскрикивает, и, сорвавшись с постели, бежит ко мне.

— Без мамы я никуда не поеду!

Заявляет, с вызовом глядя прямо Филиппу в глаза и обхватывая мои ноги обеими руками.

— Мааам, — уже задирает головку, заглядывая мне в глаза. — Не надо ехать. Или я с тобой!

— Марта. Так нужно. Ты поживешь со мной, и…

Филипп наступает. На его лице играют желваки.

— Нет!

Выпаливает Марта, а я прижимаю ее к себе.

— Ну скажи ей. Сама.

Буравит меня тяжелым взглядом.

— Я?

Взрываюсь.

— Рогожин, ты в своем уме? Что ты хочешь, чтоб я ей сказала? О твоем гениальном плане? Ты серьезно?

— Фил?

Малышка все очень тонко чувствует.

Поворачивает голову, внимательно глядя ему в глаза.

— Ты обидел маму?

Спрашивает так по-взрослому.

Я только пожимаю плечами в ответ на взгляд Фила. Он им, кажется, просит о помощи? Ну так в том, что он задумал, я совсем не собираюсь ему помогать!

— Черт с вами. Собирайтесь обе. Час на сборы. И все вещи возьми, Ольга.

— Целт! Целт! Целт!

Марточка начинает радостно повторять новое слово, а я с укором смотрю на Филиппа.

— Марта, я сейчас, — целую ее головку, выскальзывая из номера вслед за этим тираном.

— Ты что творишь?

Шиплю, хватая его за локоть.

— Ты же элементарно не умеешь обращаться с ребенком! Вот даже сейчас. Ну что ты ляпнул? А дальше что? Признаешься, что ты ее отец и разлучишь нас? Думаешь, Марточка это тебе простит? Да она будет ненавидеть тебя до конца жизни!

Багровею, сжимая кулаки.

Я сейчас в шаге от того, чтобы расцарапать Филу лицо. И даже оставить без глаз!

— Поживешь первое время с нами. А потом… Потом поедешь в очень долгую командировку. И даже не думай настроить Марту против меня, Ольга. Если хочешь хотя бы изредка с ней видеться!

— Да как ты…

— Собирайся. Я же сказал. Час тебе на сборы. Не успеешь, мы с дочкой поедем только вдвоем.

— Это моя дочь!

— Я все сказал.

Черт! Ну какой же он упертый!