Но хмельной мозг пытался закинуть дурацкие мысли, что хуюши мне, а не секс с Салтыковой сегодня.

— Не сомневаюсь, — все ещё посмеивается друг, подъезжая к моему дому. Ну наконец. — Ты мертвого из могилы достанешь, когда его не можешь держать в штанах.

— Очень смешно, — кидаю ему и вылезаю из машины.

Ну все. Была не была. Кто не рискует, тот не пьёт.

Сейчас я покажу этой сучке, что бывает, когда отказываешь мне. Использую, а потом сама бегать за мной ещё будет.

Никуда не денется. И устоять не сможет.

А если будет выпендриваться, скажу ее любимому, что трахнул ее, и он тогда точно пошлёт девушку на все четыре.

Что лучше для меня.

Только я буду иметь доступ к желанному телу и наслаждаться ей, сколько мне влезет.

Пока не наскучит. Пока я не выведу ее из своих мыслей.

Но еще не закрыл дверь, Фил успел сказать своё последнее слово:

— Мне очень жаль твою Салтыкову, ей будет нелегко отделаться от такого мачо, — Заржал как конь. Ухмыльнулся, указывая пальцем куда-то мне в область груди. — И у тебя шея в помаде.

Время два часа ночи, а телефон Ильи сообщает мне, что абонент временно недоступен или находится все зоны действия сети.

Я прикончу этого придурка, когда он явится домой.

Обещал же вернуться к двенадцати. И что-то не наблюдаю его рядом.

Я отпустила его с чистой душой в клуб со своими сокурсниками. Даже не подумав ни о чем плохом. Ведь в этом нет ничего зазорного. Ну повеселится немного, расслабится, лишнем не будет.

Видимо зря это сделала.

Потому что на душе кошки скреблись.

Потому что я знаю, чем это могло закончиться. Черт, это уже совсем несмешно. Я такая дура.

Он может вновь предать меня. Полина, на одни и те же грабли в который раз?

Хотя, не я ли, считай, изменила ему совсем недавно с Тимуром?

Нет. Конечно же, нет!

Это было насилие в чистом виде, от этого я не получила удовольствие.

Его губы делали ужасные вещи, он таранил мой рот и это было не возбуждающее. Все потому что я испытываю к нему,как минимум, раздражение. Испытываю же?

Салтыкова, выбрось его уже из своей головы! Он этого не стоит. Я должна думать лишь о том, где пропадает мой суженный. Черт бы его подрал!

Настроение плескалось где-то глубоко на дне. Честно, хотелось уткнуться в подушку и реветь от несправедливости жизни. От своей глупости и от того, что решить это все не по силе.

Думаю вот он момент. Только собери вещи и уходи. Но на глаза попадается общая фотография, где мы отдыхаем с его родителями в Турции и все начинается заново. В груди щемит.

Я не хочу терять парня. Хотя какая из нас парочка? Смех. Или друга. Я уже сама запуталась. В себе, в нем. В Тимуре.

Ужин, который я сделала на нас двоих, давно остыл. Я сидела и щёлкала каналы, не зная, как себя можно отвлечь.

Откинула его. Посмотрела в окно. Руки потянулись к пачке сигарет, что была уже пуста. И да, я же бросить хотела.

Но сегодня сорвалась. Так больше продолжаться не могло. Со всем этим нужно что-то делать.

Вот нафиг мне это все нужно? Зачем?

Почему я продолжаю вообще с ним жить, когда он ничего не делает. Уходит. Его просто нет. Новые друзья важней наших умирающих отношений.

Зачем я вновь стараюсь, если все в пустую.

Почему я должна ждать его с гулянки в нервном состоянии. Должна ли?

Да плевать.

С психом отодвинула от себя тарелку и пошла готовиться ко сну.

Из рук все буквально валилось. Я была настолько зла, что держать себя не могла. Ничего не помогало.

Взяла чистое белье и во второй раз за вечер пошла купаться, потому что заснуть я бы так и так не смогла.

И пока полоскалась в ванне, услышала громкий стук во входную дверь.

Неужели?

Вот, блин. Он, что, опять забыл взять с собой ключи. В последнее время он очень рассеян.

Вылезаю из тёплой водички, заворачиваю мокрое тело в полотенце и иду открывать этому оболтусу.

Вот сейчас я устрою ему такую взбучку, что желание гулять у него навечно пропадёт. Я ему покажу, что бывает, когда выключаешь телефон и не отвечать на звонки.

— Авдеев, ещё раз ты... — открыв дверь, резко замолкаю, стою, открыв в удивлении рот.