– Я тоже подумала, что вы, милорд, имперец, – произнесла Рыжая. Мне даже, захотелось вас прирезать…

– За что, Рыжая? – удивился Антон, его брови взметнулись вверх.

– За слащавость и вежливость… Тьфу…

В этом Рыжая была вся. Простая, искренняя и непосредственная. Антон криво усмехнулся.

– А хочешь залезть ко мне в постель. Чтобы зарезать спящего?

– Я… я не буду вас резать, милорд. Это я так сказала… я не люблю имперцев. И понимаю, что вы применили хитрость, но так… она замялась и тихо добавила, – правдоподобно.

Антон промолчал. Служба в армии, а потом в полиции приучили его скрывать свои мысли и чувства. Уметь приспосабливаться, было неотъемлемым качеством любого служащего Фемиды. Другие там не задерживались.

Перед сном он тоже половил рыбу. Это вернуло ему покой нарушенный имперцем и поужинал ухой, сваренной Флапием.

Скоро стемнело и Антон забрался в шалаш. Лег на шерстяной плащ и уснул.

Ночью кто-то прижался к нему спиной и он почувствовав приятный запах волос, не просыпаясь, обнял горячее тело. Руки сами нашли податливую грудь и ухватили ее. Его рука тут же была прижата маленькой ладошкой. Во сне Антон блаженно улыбнулся. Проснулся он перед рассветом от того, что кто-то тихо ругался и брыкался рядом с ним. Он прислушался, еще не до конца проснувшись и не понимая где он. Его рука сжимала женскую грудь и ему казалось, что он дома в постели со служанкой Радой…

– Рыжая, иди на пост, хватит моститься к милорду.

– Я не могу, он меня не отпускает.

– Не бреши… иди, твой час.

– Говорю, не могу. Сам дежурь, я потом за тебя отстою стражу.

– Я тебя сейчас за ноги вытащу, – раздался возмущенный шепот и тут же кто-то задергал ногой.

– Отстань! Милорда разбудишь! – прозвучал гневный девичий шепот и Антон окончательно проснулся. Помял, напоследок, девичью грудь и с сожалением отпустил ее.

– Иди на пост, – прошептал он Рыжей в ухо. Девушка недовольно поднялась и сев, стала заправлять рубаху в штаны. Заботливо укрыла Антона его плащом и поползла на четвереньках из шалаша. Антон в свете костра увидел туго обтянутую штанами аппетитную попку и зажмурился.

«Как же она умудрилась забраться в шалаш и лечь рядом?» – подумал он и тут же отогнал эту мысль.

– Если женщина чего-то захочет, – сказала мать ему однажды, – то она этого обязательно, сынок, добьется.

«Ну, пусть добивается», – снисходительно подумал Антон и снова задремал.

Проснулся он оттого, что плоты остановились. Сильный толчок качнул его к стене шалаша и разбудил. Антон быстро вылез из шалаша и огляделся.

Плоты прибились к берегу реки. Она в этом месте делала крутой поворот и то ли плотоводы не справились с управлением, то ли это и было так задумано, что бы остановиться здесь, Антон, спросонья, не понял. Он стал оглядываться.

Берег, куда они прибились, зарос камышом и тростником. Он плавно спускался к глади воды, а выше виднелась деревушка с соломенными крышами. К кольям были привязаны лодки. Семь или восемь, не стал считать Антон.

– И чего встали? – Спросил Антон сержанта. За воина ответил Торвал.

– Плохо здесь, очень плохо, – напряженно произнес шер.

– В смысле? – Антон удивленно посмотрел на шера.

– Не знаю. Проверить бы не мешало.

– Торвал… Чего нам тут проверять? Это не наша деревушка. Пусть местный владетель разбирается, что тут хорошо, а что тут плохо…

– Нельзя, ваша милость… – Шер напряженно всматривался в ближайшие домики.

Чего нельзя?

– Нельзя проходить место, где очень плохо. Это «плохое» привяжется к нам. Вы хотите, чтобы вам было плохо?

Антон скептически посмотрел на шера, он видел его таким первый раз, но тот продолжал говорить и был взволнован.

– Торвал, – ответил Антон, – вряд ли найдется человек, который себе пожелает плохое. Но как оно это «плохое» привяжется к нам? И скажи мне, зачем нужно было приставать сюда?

– А это вы спросите у горцев, – отозвался шер. Антон обернулся и замер. Лица плотоводов были лишены всякого осмысленного выражения. Они тупо пялились на берег и молчали.

– Эй! Вы, там за рулями! Слышите меня? – крикнул Антон. Горцы не отвечали, они замерли и смотрели мимо него.

– Бесполезно, – ответил за них шер. – Мы уже пытались их привести в чувство. Они просто повернули к берегу и перестали отвечать. Здесь зло, сэр Антей. Лютое зло. И, просто так, оно нас отсюда не выпустит.

– Зло? Рассветные? – спросил Антон.

– Думаю нет, – задумчиво ответил шер.

– Темные?

– Шер ответил без промедления.

– Нет.

– Хм… – теперь уже задумался Антон, – я знаю два зла, – проговорил он. Рассветные и темные. Если это не они, то кто?

– Не знаю сэр. Но нас оно пока не коснулось, лишь вон их. – Торвал не глядя, махнул в сторону горцев.

Антон попытался ухватить ускользающую мысль и скомандовал:

– К бою! С плотов не уходить.

Повернулся к замершим истуканами плотоводам и постояв в размышлениях, направился к тому, что находился на его плоту. Подойдя ближе, помахал рукой пред его лицом. В ответ никакой реакции. Слегка толкнул и почувствовал, как напряглись мышцы горца. Он стоял, словно каменная скала. Так, как будто его ноги приросли к бревнам. Ни сдвинуть, ни пошевелить плотовода он не смог.