После университета Мишель отказался сидеть в конторе отца и поступил в полицию. А потом ему открылись и двери ДСТ. Даже при правлении социалиста Миттерана коммунистов в контрразведку не подпускали на пушечный выстрел. Но какие могли быть претензии к респектабельному, исполнительному сыну уважаемого турского нотариуса?

Нужные люди помогли Мишелю Жиро раскрыв ячейку левых террористов. Карьера инспектора ДСТ пошла в ropy.

А дальше получился какой-то сбой. То ли Мишель Жи чего-то испугался, то ли прикипел к своемy креслу, то ли разочаровался в идеалах юности, то ли вспомнил о папином наследстве - но, короче говоря, он стал избегать встреч с нужными людьми.

И вот сейчас, слушая Мишеля Жиро, я пытался разгадать, что же с ним происходит.

Вроде бы Мишель был в явном смятении. Ну да, Клод Бернан, так называемый чиновник из канцелярии премьер-министра - это особая контрразведка в контрразведке, ведет самостоятельно параллельную анкету. Очень много знает. Еще о большем догадывается.

– Повторяю, - сказал Мишель Жиро, - Клод Бернан дышит вам в затылок. Я вам советую немедленно возвращаться в Москву.

Звучало очень мило и трогательно. Воврeмя дать такую информацию - уже за это можно было месье Жиро все простить.

А если?

А если он просто спасает свою шкуру, резонно предполагая, что, распутав мой клубок, Клод Бернан выйдет и на инспектора Жиро?

А если они уже его нащупали, и он покорно исполняет замысел Бернана и хочет тихо и безболезненно, но согласно инструкциям ДСТ, вывести меня из игры?

А если он просто все придумал и желает лишь развязаться с нами, "спрыгнуть с поезда"?

– Вы сделали отчаянный шаг, - сказал я.
– Прийти ночью на известную ДСТ квартиру, когда в ней кто-тo есть... Зачем такой риск?

– Вы недооцениваете французскую полицию, - усмехнулся Жиро.
– Если бы я не хотел вас будить, вы бы спали как сурки - хоть танцуй в гостиной рок-н-ролл! Вы бы проснулись лишь утром, с легкой головной болью. И потом у меня задание.

Вы ляжете спать, и я поменяю лампу в прихожей. Увы, отныне Клод Бернан будет в курсе всех интимных глупостей, которые вы говорите своей даме даже в постели. Но вы должны вести себя так, будто ни о чем не подозреваете.

Вот это уже было похоже на правду!

– Ошибаетесь, - сказал я, - невысокого мнения о фрaнцузской разведке. Поэтому считаю, что при всех возможных политических изменениях французской службой безопасности будет руководить французский профессиональный полицейский. Естественно тот, которому мы доверяем. Как вы догадываетесь, я не собираюсь сматывать удочки в Москву.

Он оказался очень умненьким, этот паренек. Недаром товарищ Фрашон поверил в него и на него поставил. Не задавая никаких промежуточных вопросов, вернее, прокрутив их в своей голове и сам дав на них ответ (и все это за десять секунд, пока он добавлял в стакан виски), Мишель Жиро задумчиво произнес:

– 0'кэй! Но Клод Бернан взяток не берет.

– Знаю, - сказал я, - однако, что значит "не берет"? Десять тысяч не берет, сто тысяч не берет, но миллион он возьмет?

Взглянув на ошарашенное лицо моего собеседника, я понял, что партия мною выиграна.

Взяв за правило не вмешиваться в дела Белобородова, я ничего не сказал, не удивился, увидев, что на такое ответственное закрытое совещание Белобородов привел Миловидова, человека неопределенных лет, скорее молодого, служившего в посольстве по культуре и, насколько я знал, на самых низших должностях: то ли киноленты для посольских просмотров заказывал, то ли цветы дарил приглашенным к нам артистам и писателям. Ну хорошо, привели товарища - так сиди и помалкивай в тряпочку, однако у Миловидова было нечто вроде недержания смеха - он смеялся буквально после каждой фразы, будто мы тут анекдоты рассказывали. Я заметил, что этот громкий глупый смех неприятен не только мне - генерал-лейтенант, военный атташе, тоже поеживался.

Между тем, мы говорили о вещах достаточно серьезных: решалась проблема Клода Бернана. Мы извлекли все данные нашей картотеки. Клод Бернан, сказал генерал-лейтенант, это еще и военная разведка, это серый кардинал при премьерминистре. (Ха-ха-ха!
– загоготал Миловидов.) Клод Бернан, сказал Белобородов, обычно свою анкету ведет в одиночку, никому не доверяет, даже записей не делает, все держит в голове. Очень мобилен. Сейчас в Париже. Через два часа. может оказаться в Ницце. Рыщет по Франции, как серый волк (клинический приступ хохота у Миловидова). Я сказал, что главное даже не это - по моим предположениям, как я понимаю Клода Бернана, он из редкой породы фанатиков и не возьмет ни миллион франков, ни даже миллион долларов. (Миллион долларов!
– повторил Миловидов и радостно заржал.)

– Борис Борисыч!
– притворно возмутился Белобородов.
– Ты выступаешь с антиамериканских позиций! Твои слова противоречат классической теории о буржуазном обществе, где все продается и все покупается. За миллион долларов всех нaс можно купить - кроме тебя, разумеется.

Тут все тихонько захихикали, а Миловидов чуть не упал со стула.

– Вы помните анекдот про слона?
– сказал до этого молчавший советник, в ведении которого были все финансы посольства.
– Нет? На клетке слона в зоопарке вывешен ежедневный слоновый рацион питания: десять килограммов свеклы, двадцать - моркови, сорок - отрубей, пятнадцать - яблок, пять бананов и так далее. И вот посетители зоопарка спрашивают у сторожа: "Неужели слон все это съест?" "Он-то съест, отвечает сторож, - да кто ему даст?"