— Нет. К сожалению… нет.

— Он выбрал тебя, и в этом нет сомнений. А его молчание ныне играет нам на руку. Порой, мы будем спускаться в это святилище. Ваша связь должна окрепнуть, прежде чем мы отправимся в путь.

— Но мастер, мы ещё не знаем исход вторжения и Шеймус… так и не появился.

— Жизни людей скоротечны, дитя, — выдохнул Древен. — Не знаю, доведётся ли нам когда-либо вновь увидеть нашего доброго друга. Так или иначе, нам предстоит отправиться в путь. С Шеймусом или без.

Лиара коротко кивнула в знак согласия и сожаления.

— Полагаю, Рилан отправится с нами? Хорошо. Иного я и не ожидал. В конце концов, кто лучше него позаботится о твоей безопасности.

Ненадолго, между Древеном и его ученицей воцарилось молчание. Два сосредоточенных взгляда оказались прикованы к маленькому зелёному огоньку, что всё ещё сиял в недрах пещеры, подобно одинокому оку.

— Мастер, а почему вы поведали Шеймусу о «Талмоне»? Ведь само существование артефакта находится в тайне даже от наших братьев и сестёр.

— Я доверился Шеймусу, но… поведать ему о «Талмоне» не было моей идеей. — Но тогда, кто?

На мгновение, лик Древена исказила хмурь.

— Это был Лорот.

— Отец? — Лиара выпучила глаза, наконец, оторвав взгляд от зелёного огонька. Едва ли девушка могла поверить, что её отец — главный хранитель «Иль-Вэн», так просто поведал чужаку о столь важной тайне. — Но, почему?

И вновь затишье. Лишь одинокий грибник, шествующий у берегов подземного пруда, шумно шагнул за границу его вод и тут же выскочил прочь, ощутив её прохладу.

— Неужели не понимаешь? — вдруг улыбнулся друид. Его взгляд, на сей раз исполненный доброты коснулся Лиары. — Лорот, как никто другой знает цену этой тайне. Он старейшина и обязан всеми силами оберегать клан. Но вместе с тем… он твой отец, Лиара. Узнав, что тебе суждено стать хранителем «Талмона», он всеми силами пытался оградить тебя. Шеймус появился в Лан-Лур и мы посчитали это знамением. Возможно, сильный маг, что предпочитает контролировать потоки энергии, сумеет обуздать силу артефакта, коль этого не смог жрец? К сожалению и Шеймус оказался бессилен.

— Значит, ни могущественный друид, ни архимаг, не смогли обуздать силу «Талмона»? — впервые, Лиара ощутила сомнения насчёт сущности артефакта и задумалась о силе, сокрытой в нём. — Почему же вы думаете, что выйдет у меня?

— Ох, дитя, — тепло улыбнулся друид и положил ладонь на плечо ученицы. — Я даже не сомневаюсь в твоём успехе. Сама Силанна избрала тебя, а она куда более могущественна, чем все маги и друиды этого мира. Доверься воле богини и не отступай с начертанного ею пути.

Лиара подняла взгляд и коснулась золотистых глаз наставника. В её собственных глазах сверкнули искры надежды.

— Вы, ведь не оставите меня?

— Я уже говорил, Лиара, — на лице Древена вновь расцвела улыбка — самая искренняя улыбка, что доводилось видеть Лиаре. — Только не тебя. Я буду рядом на протяжении всего твоего пути. Мы вместе доберёмся до Харасан-Талу, вместе возложим «Талмон» на алтарь и вместе совершим ритуал. А достигнув Тарлада, я покажу тебе земли, что некогда были домом для нашего клана.

— Обещаете?

— Sirlay-sal.

Так они и провели последующие часы — созерцая красоту зелёной пещеры, наслаждаясь гармонией и тишиной этого места, пока духи продолжали суету. Время медитации — момент единения с собой и всем окружающим миром.

— Мастер? — тихо промолвила Лиара. — Что же такое «Талмон»? Почему его называют монетой?

— Потому что, как и любая монета «Талмон» имеет две стороны. Ты скоро поймёшь это, дитя.

— Но, это скорее философский взгляд… а что в физическом смысле?

— В физическом смысле, — Древен призадумался. — Я бы назвал его ключом.

— Ключом? Но от чего?

— От двери, которую никогда не стоит отпирать.

Маленькая эльфийка открыла глаза. Всё окружение усыпал пепел. Луна спряталась за тучами. Стояла кромешная тьма. Единственным источником света стали сияющие лепестки погибшей розы луны и одинокие искры тлеющих углей среди пепельных сугробов. Сияние цветочных лепестков медленно гасло, но его тусклый свет стал тем барьером, что не позволил окружающим теням пробраться к ребёнку. Бесформенные и ужасающие, силуэты метались вокруг, смыкая кольцо над жертвой, и последние блики лепестков лишь отсрочивали неизбежность.