— Ладно. Никуда не уходите, я сейчас спою, а потом вернусь.

Сделав шаг от нас, она оборачивается:

— Алиса, ты просто красотка! Выглядишь сногсшибательно.

— А не выпить ли нам, Ярик? — говорю я с улыбкой, когда Веста убегает.

— Да, правильно, конечно, выпить. Сейчас устрою.

Он уходит в сторону бара, а я слежу за выступлением Весты. Я ожидала, что встреча с ней окажется более болезненной. В груди немного саднит, но совсем несильно. Яр возвращается с бокалом виски и с шампанским для меня.

— Французское. Я же говорил, что будет круто. О! Смотри, вон Дуров с Тарантино. Пойдём поздороваемся.

— Селфи с ним можно сделать?

— Не вздумай.

— Успокойся, я шучу.

Мы подбираемся к Дурову, но вокруг него уже довольно плотное кольцо из желающих поприветствовать. Проходит пара минут и мне становится скучно ждать.

— Ты постой, я скоро, — говорю, услышав музыку, взрывы смеха и усиленный динамиками голос известного стендапера из соседнего зала. — Пойду гляну, что там.

Я иду туда, где весело и, хотя не могу назвать себя поклонницей подобного юмора, время от времени смеюсь вместе со всеми. Я себя не узнаю. Увидела вот Весту и ничего, живу с Яром и тоже ничего — ни горячо, ни холодно, как будто в пелене всё. Одна лишь память о Робе выстреливает время от времени яркими эмоциями и то, думаю, ненадолго. Да и, в любом случае, никаких больше Робов. Ещё что ли шампанского выпить?

Я возвращаюсь на место, где оставила Яра, но ни его, ни Тарантино с Дуровым уже нет. На сцене выступает популярный американский рэппер. Иду к бару и беру ещё один бокал, а через некоторое время ещё один и ещё. Хорошая вечеринка, но мне вообще-то всё равно.

— Алис, ну ты где есть-то? Ищу-ищу тебя, — слышу я голос Яра.

— О, Ярик! А я думала, ты меня бросил.

— Блин, Алиса! Ты когда успела набраться?

— Так я уже час тебя жду.

Я чувствую, что действительно изрядно захмелела.

— Пойдём в туалет. Ты умоешься, а потом мы вместе где-нибудь посидим и отдохнём.

— Знаешь что, — пьяно киваю я, — мне надо прилечь. Прилечь и вздремнуть. Ты если хочешь оставайся здесь со своей Тарантиной, а я поеду домой. У меня желудок разболелся. И голова. И сердце.

— Ты чего, совсем уже? Мы же только пришли.

— Ну вот так случилось. Сам виноват. Не надо было оставлять меня одну. Прости.

Я достаю телефон и вызываю такси.

— Смотри, уже через пять минут будет. Пойдём, проводишь меня, а то я заблужусь.

Ярик бормочет проклятья и уводит меня к выходу. Когда мы выходим, машина уже стоит на месте.

— Ты точно не можешь остаться? — спрашивает Яр.

— Точнее не бывает.

Мне кажется, ему немного стыдно за меня, и он злится.

— Всё, я поехала. Не шали здесь.

Я сажусь в машину, а он скрывается за дверьми. В этот момент я понимаю, что ужасно хочу в туалет и совершенно точно описаюсь, не доехав до дома. Я уговариваю водителя подождать и бегу назад.

Перед дверью, доставая из кармана телефон, я оглядываюсь назад, и сердце останавливается. В сторону дома от парковки шагает Роб.

14. Крайне неприятное открытие

Присмотревшись, я понимаю, это не он. Совсем уже помешалась на своём Робе. Чтобы войти внутрь, мне снова приходится показывать код. Ещё сколько-то времени уходит, чтобы найти туалет, но, в конце концов, я благополучно забегаю туда и закрываюсь в кабинке.

Через минуту раздаются шаги и в туалетную комнату заходит ещё кто-то. Судя по голосам, девушек двое.

— Марин, ну-ка глянь, ничего?

— Ага, нормуль. Ну и куда нам? Это Ирка звонила?

— Ирка. Хочет полюбовничку своему подарок сделать, то есть кого-то из нас с тобой, а может и обеих.

— Он что типа выбирать будет? Меня или тебя?

— Наверно.

— Блин, мы что, проститутки? Я вообще-то трахаться не нанималась. У меня в договоре только про петь и танцевать сказано.

— Так это не в рамках договора, это вообще не работа, но с хорошей оплатой. Ну, и тебя же не заставляют. Не хочешь, не ходи, хотя я думаю ты не пожалеешь, всё пройдёт весело и непринуждённо.

— Блин, капец. А сама она?

— Тоже будет.

— Типа «тройничок» что ли? И прям с Иркой? Стрёмно как-то.

— Марин, ты что, ребёнок? Они вообще только втроём трахаются. Как-будто сама не знаешь.

Тема разговора внезапно перекликается с моей собственной историей. Почему в последнее время меня преследуют эти «тройнички» — и в жизни, и на телевидении, и даже в туалете? Может быть, мир сошёл с ума? Или это со мной что-то не так?