— Да о чём говорить?

— О том, что мы сейчас поедем домой, и, если у тебя будут какие-то вопросы, я на них отвечу. Ты мне нужна, понимаешь?

— Нет у меня никаких вопросов, и я точно с тобой никуда не поеду. Больше мы не вместе, Яр. Запомни это. Ты мне больше не нужен!

Яр неожиданно и резко хватает меня за волосы на затылке, зажимает их в кулак, оттягивая мою голову назад. Сам он склоняется надо мной, словно хочет поцеловать. Мне больно и страшно. От растерянности и испуга я не знаю, что делать.

— Тебе же ясно сказали, разговор окончен, — вдруг раздаётся рядом низкий, с хрипотцой мужской голос. — Отпусти!

От неожиданности Яр меня отпускает. И всматривается в лицо того, кто пришёл мне на помощь.

— А-а-а — злобно тянет он, узнав Роба, — любитель поэзии. Теперь, кажется, всё проясняется. Не это ли истинная причина твоего бегства? То есть, сама трахаешься с поваром, а виноватым выставляешь меня. Красивая комбинация.

Лицо Ярослава искажает бешенство.

— Сама блядь, а кричишь, что я тебе изменял. Сама блядь, а я виноват? Вот же блядь!

Он с силой толкает меня, и я бьюсь затылком о туалетную дверь. Удар такой, что на мгновение в глазах становится темно, а в ушах раздаётся звон. Во рту возникает электрический привкус. В тот же миг я вижу кулак Роба, сокрушающий челюсть Ярослава.

Яр запрокидывает голову и отлетает в сторону, а Роб подскакивает ко мне.

— Ты в порядке?

— Да, всё хорошо, — говорю я, потирая затылок. — Ты его не убил?

— Нет.

— Может, и зря… Отвезёшь меня домой?

***

Пока Роб ждёт меня у выхода, я прощаюсь с Реутовым и Катей.

— Да куда ты торопишься? — удивляется она. — Вечер только начался.

Вот же неугомонная.

— Нет, Катюш, мне пора. Саш, пока-пока, рада была повидаться. И спасибо, что пригласили.

Я иду к выходу и чувствую, что почти протрезвела. И ещё я понимаю, что мне абсолютно безразлично, что там с Яром. От этой мысли мне становится странно, но свободно. Я будто только сейчас осознаю, что нас больше ничего не связывает.

Роб ведёт меня к машине, стоящей в дальней, неосвещённой части парковки.

— А где гоночная? — спрашиваю я, забираясь на переднее сидение огромного джипа. — Ого, да у тебя здесь целый дворец.

Машина действительно большая. В ней пахнет кожей, смешивающейся с ароматом мирры, идущим от Роба.

— Гоночная? — с усмешкой переспрашивает он. — Так её ещё никто не называл.

В машине темно и я не могу разглядеть его глаз. Какой у них сейчас цвет? Мы сидим и смотрим, пытаясь увидеть во мраке лица и фигуры друг друга. Мне становится жарко от волн огня, идущих от Роба при малейшем его движении. Со мной творится что-то неладное, я, совершенно точно, попала под заклятье этого человека.

Чего он ждёт, почему мы не едем?

— Алиса, — тихо говорит Роб.

От хриплого и низкого голоса меня окутывает горячий озноб. Роб медленно протягивает руку и прикасается к моему колену. Оно скрыто плащом, юбкой и капроном чулок. Прикосновение лёгкое, почти неосязаемое, но меня пронизывает молнией. По телу пробегает неоновое искрение. Я покрываюсь крупными мурашками, гусиной кожей, становится нечем дышать.

Мне страшно. Почему он имеет надо мной такую власть? Что со мной не так? Почему я не могу остановить это? Он совершенно чужой и незнакомый человек, и я не хочу иметь с ним ничего общего. Я полностью разрушена и ещё долго буду зализывать раны и никаких новых отношений мне не нужно.

Роб подаётся ко мне и откидывает полу плаща. Его рука смело двигается дальше, сдвигает с колен юбку и проникает под неё. Я, как парализованная, не могу шевельнуться. Его пальцы касаются внутренней стороны бедра и будто нажимают потайной рычаг. Электрический разряд проносится по телу, заставляя запечься кровь. Я чувствую, как в одно мгновенье становлюсь мокрой. Мои бёдра, мои колени по волшебству раздвигаются, а пальцы Роба уверенно скользят дальше по бедру.

Когда они доходят до конца, я сжимаюсь в комок. Роб придвигается ближе. Он гладит шёлковый лоскут трусиков. Сначала очень легко, потом чуть сильнее и настойчивее. Моё дыхание становится прерывистым. Я пытаюсь его контролировать, но у меня ничего не получается. Каждое движение Роба оказывается недостаточным, обещающим, но не дающим того, что мне нужно. Он дразнит меня, играет, заставляет желать так, как я никогда и ничего не желала.

Когда его пальцы сдвигаю трусики в сторону и прикасаются к влажной коже, я дёргаюсь, как от удара. Я чувствую свой запах и то, как глубоко начинает дышать Роб. Он тоже его чувствует. Осознание того, что мой запах сводит его с ума, усиливает все мои чувства.

Его пальцы скользят по мне, нанося загадочный витиеватый узор. Он чуть сжимает нежные складки кожи, и я уже не могу, да и не хочу сдерживать стоны и рычание, вырывающееся из груди.

Мучительная сладость наполняет меня и делает тяжёлой. Мне хочется, чтобы эта пытка никогда не кончалась и длилась вечно.