— А ты думаешь, у нас ошибок не будет? И какое проклятие? Причем тут я? Мне кажется, ты что-то путаешь. Все это какая-то ошибка, — девушка поудобнее уселась на кровати и кинув подушку, приняла полулежачее положение. Это было так по-домашнему. Найк наблюдал за ней. — Голова немного кружится.

— Конечно, я понимаю, — Найк пересел в кресло и придвинул его поближе, разговор явно еще не закончен. — А по поводу ошибки, это исключено, я все проверил. Твоя реакция именно такая, какая и должна быть. Я не буду настаивать, но поцелуй решит проблему страха. Только надо пересилить себя и самой этого захотеть. Я могу сделать это хоть сейчас, но насильно этого делать нельзя.

— То есть ты хочешь сказать, что моя судьба теперь связана с тобой? А если расстаться? Я буду тебе звонить, и будем жить, как жили.

— Все сложнее, чем кажется. С нашей встречи запускается сложный магический механизм. И если пытаться его остановить, можно все усугубить. Теперь и ты будешь чувствовать мою боль. Об этом писалось в дневнике. Мы можем проверить, хочешь? И это будет лучшим для тебя доказательством, — Найк встал и подошел к медицинскому шкафчику. Он достал скальпель и с силой резанул собственное запястье. Появился глубокий порез

— Ай… — Ника схватилась за свою руку. Она почувствовала острую боль. Словно он резанул не свою, а ее руку.

— Извини, — Найк открыл шкафчик, достал тюбик с кремом, и выдавил себе на рану. Порез на глазах затянулся, и даже следа не осталось. Ника округлила глаза.

— Как ты это сделал?

— То, что ты ощутила, это доказательство того, что мы связаны проклятием.

— Это понятно, я про другое. Почему рука так быстро зажила? Как в мультфильме «Рапунцель». Волшебство?

— Нет, я не волшебник, — Найк улыбнулся и покачал головой. — Это наука. Просто ускоренная регенерация клеток. Я изобрел стимулятор. А на тебе испробован новый патент по восстановлению костной ткани, когда проводилась операция.

— Так операцию мне тоже ты делал? — Вероника не понимала. Это какая-то сложная головоломка. «Я еще долго во всем этом буду разбираться»

— Да. Ты погибала. Надо было срочно тебя спасать. Кстати сказать, и я чувствовал себя не лучшим образом, — Найк вспомнил весь тот ад, в котором они оба оказались. — Сейчас гораздо лучше. — Найк дотронулся до руки девушки. — Ну как ты себя чувствуешь? Прошла рука?

— Да…прошла… — девушка посмотрела на Найка другими глазами. Она изо всех сил пыталась отключить страх, который говорил, беги, спасайся от него. Она многое начала понимать.

В палату постучали и принесли поднос с едой.

— Спасибо, Кристи, можешь быть свободна, — улыбаясь, сказал Найк.

В комнате запахло куриным бульоном.

— Меню конечно не богатое, но твой желудок еще слаб. Прошу к столу, — Ник пригласил девушку, выдвигая стул и помогая Нике сесть.

— Спасибо, я и правда не против перекусить.

— Приятного аппетита, Ники.

— Я — Ника.

— Ты в США здесь больше подойдет Ники. Да и мне нравится так тебя называть.

— Я хочу знать, как мы теперь будем жить? Я что, должна, снять рядом с твоей квартирой комнату? Раз мы должны быть поблизости? Я не знаю языка. Мне сложно будет найти работу без документов. У меня нет ничего. Ты выдернул меня из привычной для меня жизни и…

— Ники, спокойно. Без меня, скорее всего, тебя бы уже не было. Да и меня, наверное, тоже. Такой связи как у нас с тобой, не было ни у кого из моего рода. Судьба, неспроста показала мне тебя. Ты же ведь, как магнит для неприятностей. Падение с моста не единственный такой эпизод в твоей жизни, да?

— Ты о чем? Не понимаю.

— Дай, припомню. Жутко болело колено. Вероятно, была травма. Это когда тебе было десять. Возможно, еще, был ожог руки. Это в твои шестнадцать.

— Да, колено, я действительно сломала ногу. Упала, когда покоряла трамплин на лыжах в Норвегии. Колено было раздроблено. Потом долго заживало. А на руку я уронила чайник. Ручка отвалилась, — Вероника посмотрела на Найка. — И ты все это тоже пережил вместе со мной?

— Я был зол. Почему ребенку в десять лет не оказали медицинскую помощь. Пришлось месяц пить обезболивающие препараты. Но пока тебе лучше не стало, мне пришлось отказаться от спортзала и бейсбола. Наша связь, точнее твои травмы влияли на мою жизнь.

— Да? Мне оказали помощь, но там что-то не так срослось, предложили повторно ломать, но мы с мамой отказались. Правда, прыгать с тех пор я не могу.

— Еще бы. И твои попытки прыгать я помню. Раздробленные кости срослись неправильно, и ты рисковала повторно сломаться. Но прыгать теперь ты можешь, Ники.

— С чего ты это взял?

— Здесь в центре, когда ты спала, я все исправил.

— Твою жизнь веселой не назовешь. Так, значит, и я чувствовала тебя, просто не знала об этом. Подожди, этот навязчивый голос, это ты? А я уж думала, что с ума схожу. Всякий раз, когда что-то случалось, я слышала ругательства у себя в голове по этому поводу.

— Возможно, — Найк усмехнулся. — Я осознавал, что ты часто попадаешь в неприятности и старался избегать опасностей. Тебе и своих приключений хватало. Их нам с лихвой хватило на двоих, верно?