Она не ожидала, что они так легко поддадутся. Теперь нужно было придумать то, в чем она победила бы.

Она стучала пальцем по губам, размышляя пару мгновений. Она не спешила, чтобы у нее точно был шанс выиграть монеты. А потом Кора ответила:

— Уверена, я могу победить Танатоса в драке.

Внезапная тишина оглушала. Геката ответила с дрожью:

— Что, прости?

— Не в бою насмерть, конечно. И не с оружием. Но я уверена, что могу заставить его застыть на месте, и он не сможет и пальцем меня коснуться, — Кора сжала кулаки у ребер. Она знала, что звучала резко. Может, они не поверят ей.

Танатос посмотрел на Гекату, а потом на нее.

— Это возмутительно.

— Просто поспорьте.

Геката нахмурилась.

— Почему ты так сильно хочешь монеты?

Нет, она не попадется в ловушку. Кора покачала головой и погрозила пальцем.

— Я не скажу. Соглашайтесь или нет.

Два бога переглянулись и посмотрели на нее.

Танатос проворчал:

— Согласен. Но не в драке, или Аид меня убьет. Первый, кто поставит другого на колени, победит.

Она решила, что могла это сделать.

— Хорошо.

Он не дал ей ни секунды подумать. Танатос устремился к ней, широко раскрыв крылья, вытянув руки. Он забыл, что она выросла с Деметрой, и ее слушались растения. И что она обнаружила, что ее магия работала тут.

Кора взмахнула запястьем и призвала пещерные лозы, они сорвались с потолка как плети. Они обвили его крылья, руки и ноги. Он словно влетел в сеть, повис между полом и крышей через секунды.

Его глаза расширились от шока. Танатос прохрипел:

— Что? — и она отпустила его.

Геката смеялась так, что слезы лились из глаз. Она махнула рукой:

— Вот так, королева. Бери их!

Она забрала монеты, пока двое богов не передумали. Прижав золото к сердцу, Кора развернулась и поспешила к рекам.

Теперь она могла исправить то, что беспокоило ее много ночей. Даже если Аид не разрешил этого.

ГЛАВА 17

— Вы что? — сказал Аид. Он сжал переносицу и старался сохранять спокойствие.

Танатос и Геката стояли перед ним. Первый потирал шею, как делал, когда попадал в беду. Вторая смотрела на него, словно он обезумел, раз ругал их.

Геката ответила первой:

— Мы дали ей пару монет и отпустили. Она — королева Подземного мира, Аид. Она может ходить, где хочет.

— Согласен, — он склонился над столом из красного дерева и сцепил пальцы, прислонил их к губам. — И она сможет ходить, где хочет, когда я покажу ей окрестности. Думаете, бродить по Подземному миру без защиты умно для будущей королевы?

Танатос повел плечом, кривясь.

— Думаю, она может о себе позаботиться.

Аид не смотрел на бога смерти после этого. Танатос знал, что его мнение не требовалось, ведь он нес только чушь. Аид сосредоточился на Гекате, только она в комнате могла сказать что-нибудь адекватное.

— Я хочу знать?

— Нет, господин.

Конечно. Они устраивали беды, когда были вместе, и он не должен был выпускать их, не представив сперва Коре. Или хотя бы не сообщив им, что ее нельзя трогать.

Монеты. Они сказали, что она хотела монеты. Куда она отправится с ними?

Ответ был ясен. Она избегала его, потому что он жестоко поступил с тем духом, хоть он и хотел рассказать ей об этом, ведь боялся намерений смертного. Он бросился к Коре, чтобы спасти ее, но его злой лай не был опасен. Он никогда не навредил бы духу.

А она все равно переживала. Он был уверен, что проблема была в этом, и что она решила, что могла такое исправить.

Он не должен был говорить ей, что монеты были особенными. Первым делом, покинув комнату, она решила перечить ему. Она была ребенком, еще и сильным.

Она была создана для мятежа, готовая вымещать недовольство на ком угодно. И это оказался он, потому что ее матери не было близко.

Он встал и потянулся.

— Я найду ее. Надеюсь, Цербер еще не добрался до нее.

— И зацеловал до смерти? — спросила Геката. — Все боятся Подземный мир, потому что ты поддерживаешь слухи. Мы оба знаем, что, пока она не лезет к вратам Тартара, она в порядке.

Они не знали этого наверняка.

— Я все еще собираюсь вас обоих наказать за это, — заявил он. — Но сначала нужно найти ее.

Геката побледнела, и Танатос почесал шею снова.

Он вышел из комнаты, поражаясь своему гневу. Он не должен был так управлять тем, что она делала и кого видела. Аид знал, что нельзя было влезать в то, что не было с ним связано. Она была просто девочкой, которая изучала новое место, где жила. И все.