— Спасибо, — сказала она, встав на ноги. — Ты очень добр.

Морщины вокруг его глаз стали глубже от улыбки.

— Вы первая сказали это за очень долгое время.

Она смотрела, как он плыл обратно к берегу с душами. Впервые в жизни она задумалась, был ли счастлив паромщик Царства мертвых. И как она могла облегчить его работу.

— У тебя доброе сердце, — сказал Аид. Он прижал ладонь к ее пояснице, и она ощутила жар под его прикосновением. — Харон был тут долго, и никто не переживал за него.

Гнев тут же вспыхнул в ее груди. Она повернулась к нему, чтобы спорить, но замерла при виде его улыбки.

Аид сжал пальцы у ее талии, притягивая ее чуть ближе, а потом его глаза расширились от шока. Он отпустил ее, словно она была горячим угольком из костра. Кора задумалась, понимал ли он, что притянул ее ближе.

— Никто не беспокоился о нем до тебя, — исправил он. — И это интересно.

Он пошел прочь, а Кора задумалась, насколько интересной он ее считал.

Любопытство толкнуло ее вперед, но на самом деле Аид манил ее, как сирена, следовать за ним. Она желала снова быть рядом с ним.

ГЛАВА 21

Аид говорил себе не торопить ее. Она все еще была тут новенькой. Кора впервые видела Царство мертвых в подробностях, а он раскрыл, что она убила мужчин, потому что мало знала об Артемиде.

Он был бесчувственным. Ему нужно было понимать, что вдали от семьи ей будет сложно. Ей не нужно было, чтобы кто-то отталкивал ее, как любвеобильного щенка.

Она проявила столько доброты к одному в Подземном мире, о ком все забывали. Даже Аиду было сложно помнить, что к Харону нужно относиться мягче, чем к остальным. Он был первым, кого души видели, попадая в это темное место, и они редко вели себя мило.

Но она увидела Харона настоящим. Тем, кто заслуживал заботы, а не просто того, кто выполнял работу.

Когда он пошутил, она повернулась с огнем в глазах. Она была такой красивой, что было больно до корней зубов. Он хотел игриво укусить ее плечо, может, поцеловать ее. Аид не знал, что именно.

И он притянул ее к груди. Чуть не зарычал от желания, бушующего в нем, пока не понял, что делал.

Он разжал и сжал кулаки, двигая пальцами, потому что все еще ощущал нежность ее талии, когда он сжал ее. Боги, он сходил с ума. Он не должен показывать ей Царство мертвых, когда хотел только утащить ее в замок. В свою комнату. В…

Аил впился пальцами в волосы. Нет. Ему нужно было перестать думать об этом.

— Аид? — ее голос все ухудшал. Он хотел притянуть ее снова, прижаться губами к ее рту и увидеть, заставит ли он ее потерять все слова.

— Да? — спросил он, голос был хрипом.

— Куда потом отправляются души?

Да, он должен был показывать ей Царство мертвых, чтобы она влюбилась в него. Чтобы не захотела уйти, и чтобы он поверил, что ее мать не украдет ее.

Он кашлянул.

— Точно. Как только души тут, они проходят врата.

Это было знакомым. Он знал, как рассказать ей о том, что любил в этом месте. И это было одним из лучших. Аид развернулся, оторвав взгляд от ее слепящей красоты.

Но когда посмотрел ей в глаза, он снова все ощутил. Она была такой красивой, что все в нем пело.

Она была не позолоченной неприкасаемой богиней, созданной из воображения лучших творцов. Она была настоящей и яркой. Как цветок, который он мог найти на любом поле, идеальный, бархатный и хрупкий.

Нет, не такой и хрупкий. Он видел ее силы, и возвращение зверей из мертвых не было простым.

Но Аид хотел понять, как она сделала это. Ему нужно было время понять ее магию.

Красивое лицо Коры исказило смятение.

— Врата? Я думала, через врата выходили из Царства мертвых. Это не так?

— Есть много способов войти в Царство мертвых, но только одни врата ведут в загробную жизнь, — он пожал плечами. — Смертные дают имена. Согласен, это путает.

Ее лицо озарила улыбка, которая могла затмить солнце.

— Смертные все называют?

Его щеки вспыхнули от смущения.

— Я предпочитаю, чтобы им тут было удобно. Если для этого нужны глупые названия, так тому и быть.

Она потянулась вперед, впервые сжала его руку сама. И когда она переплела пальцы с его, показалось, что она переплела их души.

— Думаю, это очень мило.

— Мило, — фыркнул он. — Никто еще не звал меня милым.

Она мягко сжала его пальцы в ответ, этого ему хватило. Может, и ее никто еще не звал милой. Он не мог такое представить, но она понимала его чувства. Она знала, как это было, когда кто-то видел в нем куда больше.