Судя по тому, что на теле Амфитеатрова имелись во множественном числе побои и ссадины, о самоубийстве литератора говорить не приходилось. Нет, его сначала хорошенечко избили, поиздевались, а потом подвесили, как палку колбасы. Имитация под самоубийство здесь — скорее насмешка над правосудием. Черный юмор с целью указать в какую сторону следует завести расследование.

— Доложили близким? — спросил Протопопов у господина Кирпичникова, который тоже был на месте и выглядел невыспавшимся.

Тот утвердительно кивнул.

— Город стоит на ушах после этого убийства. Зря вы сюда приехали, Александр Дмитриевич, скоро у дома Амфитеатрова будет толпа недовольных горожан.

Протопопов не ответил. Да, убийство было вызовом. Амфитеатрову по сути закрыли рот. Жалко было ли Александра Валентиновича — жалко безусловно, но Протопопов отчетливо понимал, что будет ждать Амфитеатрова за публикацией статьи и шёл на это сознательно. У каждого, хочет он этого или нет, есть своя роль, которую следует играть до конца. Конец у литератора вышел самый что ни на есть печальный.

Однако понимал министр и другое, что косвенно подтвердил Курлов своими словами. Убийство видного литератора заставит обратить внимание общественности на статью. Окажется запущена волна возмущения и статьи, подобные этой, начнут появляться в других средствах массовой информации. Понятно, что каждый журналюга станет копать ровно в том направлении, в котором будет интересно лично ему или его покровителям, но тему связи банкиров и террористов теперь не обойти, как не старайся. Газетчики это те ребята, которые жадные на сенсации, а вцепившись, если так можно сказать, почуяв кровь, они уже не отпустят и начнут рыть так глубоко, насколько это возможно в принципе.

— Снимайте его, — распорядился Протопопов.

Не хотелось, чтобы жена или дети видели отца семейства в столь ужасающем состоянии. Судя по женскому плачу, который в этот момент донёсся с лестничной клетки, домашние вернулись от родни. Вот так уезжаешь проведать родственников с ночевкой, а на утро обнаруживаешь тело отца и мужа…

Хреновы дела.

Полицейские принялись снимать тело, уложили на пол и в этот момент в комнату залетела немолодая женщина с выпученными глазами и лицом перекошенным от горя. Схватила мужа за грудки, начала обнимать, просила подняться. Следом зашли дети и оторопели при виде мертвого отца.

Протопопов не испытывая никакого желания наблюдать за горем семьи и как всегда поступал в схожих случаях решил свинтить на балкон «на перекур». Хотелось подышать свежим воздухом и разрядиться.

К дому Амфитеатрова уже сходились люди, в большом количестве, все как и говорил Кирпичников. Слух об убийстве быстро прокатился по столице, поднимая возмущение народных масс. Горожане держали в руках свежие выпуски газеты «Русская воля» со злополучной статьей и выглядели крайне озлобленными. Протопопов припомнил, что уже видел нечто подобное после убийства популярного в 90-х журналиста Влада Листьева. Тогда, как и сейчас, общественность встала на дыбы и требовала найти виновного в убийстве. Учитывая, что Амфитеатров в глазах обычных людей виделся едва ли не мучеником, реакция более чем понятная и предсказуемая.

Протопопов оперся о перила, наблюдая за людьми сверху вниз, удовлетворяясь тем, что все идет по намеченному плану.

Важнее, кстати, другое — банкиры показали, что вызов принят, и большие дядьки этого времени вступили в игру, попросту не считая, что Протопопову как министру внутренних дел, хватит мужества им что-то противопоставить.

Опять же, если продолжать сравнение, полиция образца 1917 года имела веса ничуть не больше, чем менты в 90-е. Поэтому неудивительно, кстати, что убийство Листьева так и не раскрыли.

Протопопов понимал, перед тем как кончить, из Александра Валентиновича выбили всю подноготную происхождения заказной статьи. И Амфитеатров наверняка прямо указал на заказчика, рассчитывая, что выдав Протопопова, он сумеет спасти свою жизнь. Убийством литератора министру вынесли первое предупреждение.

— Говорил же, что народа навалит, — на балкон вышел Кирпичников. Оперся о перила рядом с Протопоповым, посмотрел вниз. — Вот ума не приложу, тут горе у людей, а эти все прутся, лишь бы поглазеть. Может это, прикажете разогнать, Александр Дмитриевич? Как вы потом отсюда выходить будете?

Протопопов покачал головой.

— Пусть.

— Самое отвратительное здесь то, что ты знаешь, кто убил этого журналиста, но ничего не можешь сделать, — вдруг заявил Кирпичников, продолжая наблюдать за толпой.

— А вы знаете убийц? — покосился на него министр.

Кирпичников закурил, сплюнул прилипший к губе табак. Из квартиры донёсся очередной вопль жены Амфитеатрова, которая никак не могла смириться с тем, что «Сашеньки больше нет».

— Ненавижу это дерьмо, — прокомментировал Кирпичников. — А убийц я знаю не хуже вашего, господин министр, просто рученьки у нашего министерства короткие и слабенькие, чтобы дотянуться до их глоток и повырывать кадыки.