С блокнотом и ручкой в руке я покидаю свою комнату и отправляюсь на поиски Эллиса. Он, вероятно, единственный брат Харрис, который заслуживает своего места здесь, в «Мэддисон Кингс», но благодаря отцу, и Девин, и Эзра оказались здесь вместе со мной, хотя их намерения относительно этого опыта сильно отличаются от моих.

Я хочу будущего. Шанс.

Их же дергает за марионеточные ниточки отец.

— Порази меня, — говорю я, падая на кровать Эллиса, готовый приступить ко всей этой истории с колледжем.

На следующее утро я резко сажусь в постели, как только будильник в телефоне начинает реветь на тумбочке.

На улице еще темно, и мой сонный мозг пытается ожить и вспомнить, какого черта мне нужно просыпаться так рано.

Черт, прямо сейчас я даже не знаю, где нахожусь.

Это обычное чувство последней пары лет, и я надеюсь скоро это пережить.

Оглядываясь в темноте, я понимаю, что происходит, и улыбка начинает растягиваться на моих губах.

Сегодня первый день новой жизни. Первый день, когда я оставил Виктора Харриса с его требовательностью и контролем позади и вступил в жизнь, о которой всегда мечтал.

Сбрасываю одеяло, натягиваю шорты, за которыми следует майка «Пантеры МКУ», которую я заказал, когда все это разрешилось. Мне нужно было напоминание о том, что после всего того дерьма в прошлом сейчас все должно пойти так, как надо.

Сунув ноги в кроссовки, я перекидываю сумку через плечо и спускаюсь на кухню.

Быстро делаю себе протеиновый коктейль и бросаю пару бутылок воды в сумку, прежде чем выйти.

Дом всё ещё окутан тишиной, когда я закрываю входную дверь.

Повернув ключ в своем старом «Ниссане Скайлайн», я прибавляю громкость и выезжаю с подъездной дорожки, постукивая большим пальцем по рулю в такт ритму.

В моем теле такая лёгкость, которую я не чувствовал… целую вечность.

Знаю, что грядущее не будет простым, и понимаю, что шансы на то, что меня примут в команду с распростертыми объятиями и широкими улыбками, маловероятны, но знание того, что Луке Данну или кому-то другому придётся с этим смириться, делает всё намного слаще.

Поездка до тренировочного центра коротка, и к тому времени, как я останавливаюсь рядом с другими машинами, уже стоящими на стоянке, возбуждение гудит в моих венах.

Бегу к двери тренировочного центра и рывком открываю её, входя и вдыхая запах освежителя воздуха, который они используют, предполагаю, чтобы скрыть запах потных парней, постоянно заполняющих пространство.

Коридор пуст, но, когда я приближаюсь к двери раздевалки, до меня доносятся приглушенные голоса.

Сжимаю кулаки, моё возбуждение становится почти невыносимым.

Замедляюсь почти до полной остановки за дверью на несколько секунд, делаю несколько глубоких вдохов и провожу пальцами по волосам, убирая их со лба.

Я хочу запомнить этот момент. Тот момент, когда покажу этим придуркам по ту сторону двери, что я не тот, за кого они меня принимали. Что я не тот неудачник-капитан «Разрушителей», который каждый год вылетал из дивизиона. Что меня не будет вечно сдерживать то дерьмовое место, в котором мне не повезло родиться.

Я — гребаный Кейн Ледженд, и «Пантеры» понятия не имеют, что их ждет.

Киваю себе, расправляю плечи и хлопаю ладонью по фиолетовой двери.

Болтовня становится громче на несколько секунд, когда вхожу в помещение. Аромат освежителя воздуха сменяется знакомым запахом пота, грязи и дезодоранта. Медленно почти каждая пара глаз в комнате обращается ко мне, и тишина и напряжение становятся почти подавляющими.

Перевожу взгляд с одного лица на другое. Большинству из них плевать на то, кто я и важность этого момента, но затем нахожу знакомую пару глаз. Они сужены и наполнены гневом, к которому я слишком привык.

Мы ненавидели друг друга на поле и вне его в течение многих лет. Несмотря на то, что мы никогда не проводили время вместе вне стадиона, мы оба знаем, что взаимная ненависть и соперничество, которые гноятся внутри нас, всегда будут мешать нам быть друзьями.

— Какого хрена? — рявкает Лука, его губы кривятся в отвращении, а кулаки сжимаются по бокам.

— Только не говори мне, что тренер не сказал своему любимому стартовому квотербеку, что со дня на день ожидается появление нового принимающего. — Самодовольство в моем тоне громко и ясно звучит в раздевалке.