— Вот это жесть, Стёпа!!! — проговорил Иван, вытаращив на меня глаза. Валера и Николай, ещё один работник так же смотрели потрясённо. — Это кто тебя так? Кристина?

— И она тоже. Хотите совет парни? Не связывайтесь с богатыми и контуженными на всю голову сучками.

Ещё минут через сорок перед мастерской нарисовались обе дамы. Кристина была заплаканная.

— Стёпа, можно с тобой поговорить? — Спросила Ирма. Парни теперь пялились на женщин.

— Ни хрена себе! — Пробормотал Валера.

— Чего вылупились? Идите работайте! — крикнула Ирма.

— Ты чего раскомандовалась у меня тут? У себя командуй!

— Извини. — Ирма виновато посмотрела на меня. Кристина стояла рядом, закрыв лицо ладонями плакала. — Стёпа, прости пожалуйста. Кристя не виновата. Это всё я.

— Не надо её выгораживать. Обе хороши! Я вам что, фалоимитатор или приложение к члену? Не думал, что вы, девушки, обо мне такого мнения.

— Мы хорошего о тебе мнения. Прости пожалуйста. — Заиграла мелодия на мобильном Ирмы. Она виновато опять посмотрела на меня и приложила телефон к уху. — Але… Я поняла, скоро буду… Начинайте решать вопрос сами! Я Вам за что деньги плачу? Вот и работайте. — Отключилась. — Кретины. — Зло проговорила она. Потом глянула на меня. — Стёпа, ну что ты сейчас меня ненавидеть будешь?

Глядел на обеих. Они такие какие есть. Их ведь не переделаешь. Вот Кристина, вроде перековалась, изменилась, но нет-нет, да выскочит прежний чёртик из табакерки. Трындец какой-то. Злость на них прошла. Махнул рукой.

— Ладно, езжайте. На вас обижаться себя не уважать. Вы как были обе контуженные на всю голову, так и остались ими.

Ирма чмокнула меня в щеку.

— Спасибо, Стёпа!

Кристина обняла и прижалась.

— Ты приедешь вечером? Вернёшься?

— Приеду. Где дети?

— С воспитателем. Мне сейчас на совещание нужно. Постараюсь освободиться пораньше. Сразу домой.

Когда они уехали, Валера спросил меня:

— Стёп, я не понял, ты что, их обеих того?

— Не спрашивай меня.

— Мля, чтоб я так жил!

— Я тебе какой раз говорю, живи так, как живёшь. Поверь целее будешь.

Через три недели, Кристина сообщила мне, что у Ирмы был положительный тест на беременность.

С Ирмой у нас больше ничего не было. Да и видел я её после этого всего один раз. А через месяц она уехала заграницу. Как сказала Кристина на долго. Кристина всё больше погружалась в дела холдинга своего отца. Тесть был доволен. Хотел подогнать мне в качестве подарка, по-родственному, навороченный джип, я отказался. Я всё еще ездил на «Кайене» Кристины. Правда она мне предлагала его продать, мол стрёмно ездить на старичке. Пора новым обзаводиться. Но я опять отказал. Вообще не понимал, машине чуть больше семи лет. Не битая, в отличном состоянии. Мне хватало. Я не любитель был пальцы веером гнуть и на понтах кататься.

Не забывала Кристина и про тусовки. Нет, эти тусовки отличались от её прежних тусовок. Если раньше была колбасня в ночных клубах, борделях и прочих местах с коксом или синтетикой, сексуальными оргиями, то сейчас она принимала активное участие в разных презентациях, выставка и прочих сборищах, где собирались представители крупного бизнеса, политики и прочие серьёзные люди. Я по её просьбе тоже несколько раз поучаствовал в таких мероприятиях. Чувствовал там себя, как не в своей тарелке. А вот супруга как раз, как рыба в воде. Она многих знала, интенсивно общалась. И самое главное, что я заметил, с ней общались те же мужчины, не как с глупой блондинкой, а как с серьёзным игроком. Наблюдаешь их разговор и такое ощущение, что два хищника ходят вокруг друг друга, примериваясь, как бы круче куснуть. Смотрел на жену, вроде мило улыбается, смеется, одним словом, излучает радость, а глаза не смеются. Они словно примериваются к оптическому прицелу, либо осматривает дичь, как бы побольше кусок себе отхватить. Причём с одними вела себя снисходительно и даже где-то презрительно. Понятно, это мелочь по сравнению с ней. С другими на дистанции, ни презрения, ни превосходства. Понятно, этот одной с ней весовой категории. И были те, с кем она была напружинившаяся, как перед смертельным прыжком. Словно волчица готовая бросится в атаку или уйти в глухую защиту. Всё ясно, эти серьёзные противники, возможно покруче её и могут сожрать,

Что мне не нравилось категорически в этих тусовках, это то, что на меня там смотрели как на диковинку, с любопытством. Меня это злило. Но не будешь же там хамить всем подряд. В итоге, сказал Кристине, чтобы она уволила меня от посещения подобных мероприятий. Всё равно я там был как болван.

Кристина вообще преобразилась. Она была красива. Осознавала это, умна. Мои слова, которые я ей говорил, когда она ещё не могла сама самостоятельно передвигаться, когда я носил её на руках, о том, что её красота только лишь затаилась, отступила на шаг назад и ждала своего часа, оказались пророческими. Она превратилась в роковую женщину. Кристина это осознавала и начала активно пользоваться. Она не была ангелом. Даже авария, травмы и последующее длительное лечение, реабилитация не сделали из неё святошу. Жена оставалась довольно циничной, и прагматичной женщиной. Единственно к кому она испытывала искренние чувства это были я и дети. Так же не совсем понятные для меня были отношения её с Ирмой. Тут вообще было непонятно. Сначала я даже подозревал их в том, что они лезби. Но позже убедился, что нет. Отца она больше боялась и уважала нежели любила. К матери относилась безразлично, словно они были абсолютно чужие люди. Правда и сама тёща относилась к дочери точно так же.

Сыновей Кристина любила. Единственно что, это любовь проснулась у неё позже, чем было положено, как я считал. Она с удовольствием их обоих купала, занималась с ними, гуляла. Это был её близкий круг, в который она никого не допускала из посторонних.

Она очень много работала. Я даже стал подозревать, что тесть намеренно сбрасывает на неё всё больше и больше обязанностей. Мы стали с ней реже видеться. Она приезжала очень поздно. Иногда будила меня, требуя заняться с ней любовью. Но в основном устраивалась у меня под боком и засыпала. Бывали дни, когда она никуда не ездила. Я тогда тоже не ходил на работу, перепоручая всё пацанам. Мы проводили вместе, когда вдвоём, когда с детьми, если они не находились у своего деда. Гуляли в лесу или вообще взяв палатку уезжали подальше и проводили ночь на природе. Жгли костёр, варили суп в котелке и пили чай на родниковой воде. Раньше она этого не знала. Это я её приучил. Ей дико понравилось. Вообще она вносила некий драйв в мою жизнь. Иногда, редко, но такое бывало, мы гоняли с ней по ночным улицам города, причём это она заражала меня или вдруг прибежав поздно ночью, поднимала и тащила в какой-нибудь ночной клуб, где мы с ней могли танцевать до утра, а потом остановившись на обочине дороги заняться любовью. Такое было не часто, повторюсь, но бывало.

Наши близнецы Игорь с Костей внешне были очень похожи. Я их даже часто путал. Их многие путали. Чем они и пользовались став постарше. Единственно кто их всегда различал и кого им провести не удавалось это их дед и сама Кристина. Как-то у тестя спросил, как он их различает? Тот удивлённо на меня посмотрел:

— Знаешь, сам не знаю. Но вот гляжу на кого-то из них и точно знаю это Игорь или это Костик.

А Кристина сказала мне, что они пахнут по-разному, смотрят по разному, говорят по разному и вообще они разные. Я тогда почесал себе макушку. Для меня так они одинаково и пахли, и смотрели, и говорили! Но всё же они на самом деле были разные. Костя с самого начала проявлял большое внимание к машинам. Он вообще обожал бывать у меня в мастерской. Его хлебом не корми, но дай потусоваться с нами. Покрутить гайки, подать ключи. Ему ещё не было семи лет, а он уже разбирался в типах и марках машин. А вот Игорю это не так было интересно. Зато он любил бывать с дедом. Потом ошивался с матерью, когда она работала дома с компьютером. Играл с удовольствием в монополию и подобные игры. Я тогда ещё смеялся, говорил Кристине с тестем, что вот вам наследник растёт, который будет не хуже их, если не лучше. Тесть был довольный. Но мальчишек не разделял — любимый внук или не очень. Любил обоих. Иногда мелкие выхватывали у меня ремня. Тесть не вмешивался, только ухмылялся, глядя на свою дочь. А вот Кристина была не довольна. Начинала задвигать мне о не педагогичности моих действий, на что я предлагал ей поглядеться в зеркало и оценить результат. Она обижалась и не разговаривала со мной до вечера, пока мы не ложились в постель.