Глаза сидящего рядом со мной мужчины хищно прищуриваются:

— Не передергивай.

— Даже не думала, — беспечно жму плечами, — подумаешь, просто обед. Что такого, да? Мы все едим, все обедаем. Почему бы это не сделать в компании приятного человека.

— Лера…

— А-а-а-а, все ясно, — тяну с умным видом, — как в анекдоте, да? «Ты не понимаешь, это другое?» Так?

Демид скрипит зубами.

— Мы просто с ней обедали, — цедит по слогам.

— Я поняла. Ты теперь обедаешь со своей Воблой, а я иду на хрен.

Возмущаюсь, а у самой кишки сводит. Вдруг, это действительно так.

— Лер, просто заткнись и не позорься.

— То есть это я позорюсь? Я? Сама?

— Да.

В его глазах просто ноль вины. Никакого сожаления.

— Я видела вас, — обличающе тыкаю пальцем ему в грудь, — а ты мне про какой-то позор тут заливаешь.

— Что ты видела? — смотрит жестко в упор, — мы просто ели. Я не держал ее за руки, не обнимал, не лез с поцелуями, не хватал за задницу.

— Это потому, что ты — чопорный буратино, который скорее удавиться, чем проявит хоть капельку эмоций на людях! — припечатываю зло, — уж я-то знаю!

— Я сейчас выкину тебя из машины, и пойдешь домой пешком.

Просто невыносимо находиться рядом с ним. Он как бетонная стена.

Непробиваемый. И не понимает, что делает мне больно.

— Не утруждайся, сама уйду, — сжимаю ручку, что есть силы.

Правда вылезти не успеваю. Демид хватает меня за руку и дергает обратно, так что валюсь на сиденье. Тут же нажимает кнопку блокировки двери.

— Ну-ка села!

— Воблой своей командуй, — в сердцах шиплю и отпихиваю от себя его руки.

— Лера! Я сейчас тебя точно придушу.

Он разозлился. Настолько, что слетела маска спокойного упыря, выпуская наружу его демонов.

— Уймись!

— Я спокойна! Просто, блин, как гребаная скала!

Демид пытается взять себя в руки.

— Это были рабочий момент. Мы с ней обедали, потому что мне нужна ее помощь!

— Помощь? — киваю, не скрывая сарказма, — очень интересно, какую такую помощь она может тебе оказать, а я нет. Глубокий минет с заглотом?

Он с досадой качает головой и отворачивается. Зависает, глядя в боковое окно.

— Демид?!

— Ты действительно хочешь это знать?

— Да! Очень! Может тогда пойму, почему ты меня продинамил.

— Никто тебя не динамил, — он устало откидывается на сиденье, смотрит в потолок и тяжко вздыхает. По-моему, я его подзадолбала, но мне плевать.

— Рассказывай!

Не отрывая затылка от подголовника, поворачивается ко мне:

— На этой неделе важный благотворительный ужин. Все придут со спутницами. Я попросил ее составить мне компанию.

Обалдеть. У меня в голове все это не укладывается.

— То есть ты попросил ее пойти с тобой. А я тебя как спутница не устраиваю? — выдаю, обиженно звеня голосом.

Он смотрит в упор. Не моргая. Молча.

Внутри ломит и давит. Ответ и так очевиден.

Не устраиваю.

— Понятно, — сиплю, отворачиваясь к окну, чтобы не заметил, как увлажнились глаза. — Я подхожу только для того, чтобы трахать за закрытыми дверями, пока никто не видит.

— Ерунду не говори.

— Хорошо. Не буду, — киваю без единой эмоции, — отвези меня домой, пожалуйста.

Он даже не двигается. Не заводит машину. Не выполняет мою просьбу.

— Или просто разблокируй машину. Дальше справлюсь сама.

— Все, Лер, прекращай истерику, — Барханов предельно спокоен. — Это нудное мероприятие. Тебе там будет не интересно. Надо будет несколько часов стоять, улыбаться, говорить о деньгах, работе, проектах. Никакой херни, никакой импровизации. Все строго. Ты чокнешься через полчаса после начала.

— А Вобла твоя, значит, не чокнется.

— У нее свой проект, для которого она планирует найти спонсоров. Так что у нас взаимовыгодное сотрудничество. Она меня обеспечивает достойной парой, я свожу ее с нужными людьми. Все в выигрыше.

Да, все, кроме меня. Потому что меня без зазрения совести вычеркивают из категории «достойная пара».

— Я рада, что у вас такой крепкий, взаимовыгодный тандем, — не могу удержаться от сарказма, — просто душа радуется за вас.

— Я не понял, это ревность что ли?

Он не просто Замороженный. Он тугой!

— На что это, по-твоему, похоже?

Конечно ревность! Она просто душит меня, разрывает в клочья.

— На дешевую истерику, — осаживает он. — Лера, сейчас услышь меня, пожалуйста, и запомни мои слова раз и навсегда. Я не блядую. У меня нет привычки заводить пяток баб и бегать между ними высоко задрав хвост. Если я сейчас с тобой, значит с тобой. Если вдруг это изменится, то ты первая об этом узнаешь.