— Ты мне ещё будешь указывать, что делать! — зашипел отец, а мне бросил неглядя. — А ты живо собирайся и в машину.

— Я никуда с тобой не поеду.

Отец развернулся, в два шага оказался возле меня.

— Что?! Да как ты смеешь? Да я тебя…

— Э-э! Угомонись! — подлетела Ирма. — Сегодня она останется у меня. Ты успокоишься и завтра за ней приедешь. А иначе я прямо в понедельник позвоню куда следует и расскажу, что директор первой школы вусмерть избивает собственную дочь. Думаешь, как в районо… нет, в облоно отнесутся к такому заявления, а?

— Ты… ты, никчёмная потаскушка, ещё смеешь меня шантажировать?

— Ещё как смею! Не веришь? Тогда увидишь, что будет. И выбирай, кстати, выражения, а то я и обидеться могу.

— Я говорю с тобой так, как ты этого заслуживаешь, — процедил отец.

— Тогда возьму с тебя пример. Пшёл вон из моего дома. Сейчас же, если не хочешь неприятностей.

Отец с минуту смотрел на неё жутким взглядом, раздув ноздри, но Ирма не дрогнула. «Буду, как Ирма, — решила я. — Чёрта с два он меня ещё ударит». И ведь Ирма победила! Отец в конце концов ушёл, громко хлопнув дверью. Только тогда я и смогла вдохнуть полной грудью.

— Ты — молодец, — вымолвила я.

— Просто у меня опыт общения с твоим отцом побогаче, вот и всё. Он больше всего боится скандалов, на то и давлю. Представляешь, как ему, бедному, несладко — с его-то бешеным нравом бояться скандалов? Вся жизнь — сплошное напряжение. Да ты расслабься. За ночь он остынет, а завтра я ему скажу, что если ещё раз тронет тебя, то ого-го какой скандалище устрою.

Я выдавила улыбку. Какое счастье, что у меня есть Ирма. Где бы я сейчас была, если б не она?

— Слушай, давай-ка устроим маленький девичник. У меня есть бутылка Сангрии.

— Я не пью, — замотала я головой.

— Тебе уже шестнадцать, маленько можно. Тем более не где-нибудь там неизвестно с кем, а с родной тётей. И Сангрия — это что алкоголь? Это так, морсик.

Ирма нарезала яблоко, грушу, сыр, наломала шоколад. Помыла виноград и выложила в хрустальную чашу. Для вина тоже выставила хрустальные рюмки. Для не работающей она жила весьма недурно.

— Ну, с почином! — подмигнула она, протянув мне рюмку.

Хрусталь тоненько звякнул. Вино и вправду оказалось сладким, словно забродивший сок, но не противно. Тем не менее после двух рюмок «морсика» в голове у меня зашумело. Ирма болтала без умолку, рассказывала в который раз, как в детстве воевала с отцом, хотя разница у них приличная — без малого десять лет. Отцу в августе исполнилось сорок два, а ей в марте будет тридцать три.

— Он ещё парнем молодым таким был. Все гуляют с девчонками, на танцы бегают, а он на всяких партсобраниях штаны просиживал. А как он меня допекал, когда я в твоём возрасте была! Мне гулять хочется, а он: «Ты меня позоришь!».

Ирма на мгновение задумалась, улыбнулась чему-то своему, а потом посмотрела на меня внимательно и с хитрецой.

— Колись, Милька, что у тебя было с этим красавчиком?

Я промолчала. Как о таком скажешь? Да мне и вообще хотелось бы, чтобы об этом никто никогда не узнал. Даже всепонимающая Ирма. Но на то она и всепонимающая, что сразу всё просекла.

— У тебя ведь с ним что-то было? Ты с ним спала?

Врать я никогда толком не умела, поэтому кивнула.

— Отец тебя убьёт.

— Если узнает…

— Ты хоть предохранялась?

Я подняла на неё глаза, не понимая, о чём она вообще.

— Ясно. А ты вообще в курсе, милая моя, откуда берутся дети?

— Ну, так…

— Вот когда девочки спят с мальчиками и не предохраняются, у них появляются дети. Ты хочешь в семнадцать лет заиметь ребёнка?

Я ошалело помотала головой.

— Надо было предохраняться. Сколько раз у вас уже было?

— Один, сегодня. И что, точно теперь будет…

Меня аж затошнило от страха. Какой ребёнок?! Мне тогда сразу лучше повеситься.

— Не точно, но возможно. Сейчас прикинем. Когда у тебя в последний раз были месячные?

Я чуть виноградиной не подавилась. Такие вопросы у этой Ирмы! Видя, что вогнала меня в краску, она расхохоталась, но потом в деталях рассказала, что, и как, и когда происходит. По её подсчётам, вроде, должно пронести. Не постеснялась она и показать, чем надо предохраняться. Ещё и сунула мне одну упаковку в карман куртки «на всякий случай», хоть я и яростно отказывалась. Короче, устроила мне тётя ликбез по полной программе.