"Ну и язвочка!" - Сименс положил трубку, задумался. Вайдо как-то узнает о болезни Хенка... Это он заходил к Блюму. Крадет рецептурную книгу и узнает суть болезни у Петерсона, Вайдо - друг Хука. После свадьбы Вайдо мог, как тренер и партнер по теннису, быть в доме Хенка, но это ничего не значит, Хенк тщательно скрывал свою болезнь. А вот самому Хуку узнать о том, что Хенк заезжал к врачу, ничего не стоило, тем более, последнее время они были почти всегда вместе. Но почему-то выведывал о болезни Вайдо, а не Хук! Но наверняка Хук знал о шагах Вайдо. Если, конечно, Вайдо не выполнял просьбу Хука. А может, Хук не хотел, чтобы проявление подобного интереса хоть как-то омрачило их дружбу с Хенком? Или не хотел, чтобы на него упала хотя бы тень подозрения? А значит, концы в воду... Нет, это лишь предположения. Ну, узнали, чём болен, и что? Эх, как надо посмотреть кассету! Сименс пошел перекусить ,6 знакомый китайский ресторанчик, плотно поел, полюбовался маленькой официанткой и попросил телефон. На звонок Сименса Барбара ответила мгновенно, как будто ждала его. Так оно и оказалось: - Сим, ты где? Сейчас как раз время, офис почти пуст - важная встреча назначена. Ключи у меня есть, охрана там плевая, да они знают меня и все уважают по инерции. Так где ты? У китайца? Нашел место, любитель Востока. Жди. Через десять минут я там. Сименс расплатился и вышел. Подлетел красный "пежо", Барбара распахнула дверцу и нетерпеливо махнула рукой, приглашая его в машину. Сименс не успел захлопнуть дверцу, как машина уже рванулась вперед. Охранник вяло пытался возражать против Сименса, но быстро сдался, когда Барбара объяснила ему, что ей надо помочь спустить вниз связку с тяжелыми книгами. Вскоре они были в кабинете Хенка. Барбара сдвинула картину с морским пейзажем, сунула продолговатый ключ в прорезь, часть стенки отошла в сторону, и перед Сименсом оказался приемник кассет. Барбара включила систему, нажала клавишу на столе. Часть стены против стола расступилась, и появились два экрана, засветившиеся бледно-голубым светом. Сименс сунул кассету в приемник - на экране появился домашний кабинет Хенка, Хенк что-то писал, дверь открылась, вошел Хук, стал рядом. Хенк окончил писать, показал лист Хуку. Включился звук. - Спасибо, отец, я постараюсь продолжить ваши дела, думаю, что они пойдут не хуже, чем сейчас, я постараюсь, - голос Хука. - Я уверен в этом, - убедительно произнес Хенк, потом встал, обнял Хука, а завещание положим в сейф, пусть будет поблизости. Хенк подошел к сейфу, открыл его, положил внутрь бумагу, закрыл сейф и передал ключ Хуку. Хук принял ключ и в свою очередь протянул Хенку пакет. Хенк радостно заулыбался и взял пакет. - Спасибо, спасибо, посмотрим, что там, - голос Хенка был возбужден и радостен. Отчетливо было видно, как Хенк вскрыл пакет, что-то вынул оттуда, прочитал и поднял руку, большой и указательный пальцы образовали кольцо, остальные были вытянуты вверх: "о' кей!" означал этот жест. Далее все происходило как в немом кино и придавало происходящему зловещую таинственность. Хенк подошел к проигрывателю и вставил тонкий диск в щель. "Пластинка", - догадался Сименс. Зазвучала музыка, протяжная, низкая, слышалось щебетание птиц, гортанные крики попугая, трубный рев какого-то животного. Хенк сел за стол и с удовольствием слушал. Потом взял карандаш и, раскрыв, книгу на столе, что-то записал, отложил карандаш и стал слушать дальше. В позе его появилось напряжение. Хук стоял за спиной Хенка. Напряжение на лице Хенка превратилось в явное беспокойство. Глаза его забегали, словно искали что-то пугающее, в них появился страх, руки потянулись вверх, он попытался вскочить, его руки рвались к горлу. Из динамиков слышались крики диких животных, вопли обезьян и рычание зверей. Муки Хенка сплелись с этим музыкальным сопровождением, дрожь пробирала, глядя на эту сцену! Хенк еще раз дернулся, руки его упали на стол и судорожно сжались в кулаки, комкая листы бумаги. Вырвался хрип, и Хенк затих, голова его свалилась на плечо, неподвижные глаза блестели, точно стекло. Хук улыбнулся, нажал что-то на столе, подошел к проигрывателю. Музыка стихла. Раздался резкий телефонный звонок. Хук выхватил пластинку из проигрывателя и бросился из кабинета. Дверь бесшумно закрылась. Экран погас. Сименс повернулся к Барбаре, та с ужасом смотрела на погасший экран, обхватив голову руками. Сименс подскочил к ней и зажал рукой ее искаженный рот, тело ее обмякло, Барбара повисла на его руке. "Не такая уж ты легкая", - отметил Сименс. Экран засветился. Дверь кабинета открылась, вошла горничная, уставилась на Хенка и с криком выскочила. Экран погас и засветился вновь. Дверь опять открылась, в кабинет вошли врачи, склонились над телом Хенка, санитары уложили его на носилки и унесли. Дверь закрылась, экран погас и вскоре ожил вновь. Генриетта осторожно вошла в кабинет, открыла бар, повозилась там, закрыла его, оглянувшись, вышла. Дверь закрылась в очередной раз. "Вот как! Так ты уже здесь не в первый раз и что-то прячешь! Жаль, не знал раньше, а только догадывался, уж я бы посмотрел, что "чистая и преданная Генриетта" таит в кабинете Хенка! Каждый из вас, и я в этом числе, играет здесь свою игру и рассчитывает на свое "мастерство". Экран засветился. Дверь кабинета открылась. На экране появились Сименс и Генриетта, они воровато вошли в кабинет. Осмотр стола, проигрывателя, бара, ниши в баре - все это промелькнуло вновь. Сименс с удовольствием наблюдал за своей работой со стороны, Генриеттта стояла позади него. От Сименса не ускользнуло выражение ее лица: оно было ожидающим и испуганным, когда он осматривал бар. "Значит, все-таки что-то прячет, причем что-то дорогое и, очевидно, дорогое в денежном исчислении. Наверное, чек, уж очень маленькая эта тайная вещица, раз я не заметил". Экран опять погас, Сименс понял, что это были последние кадры. Локоть Барбары перестал дрожать, глаза ее открылись. - Выключи, - приказал Сименс и извлек кассету, - мы уже двадцать семь минут здесь, пора уходить. Глубоко вдохни, медленно, выдохни. Барбара как механическая кукла исполнила его приказы. Экраны исчезли, кассету Сименс сунул в карман. - Поставь картину на место. Барбара сделала это. - Где анализатор речи? - Вон там, в том углу. - Долго его готовить к работе? - Нет, но я не знаю, смогу ли я сейчас, Сим, у меня дрожат руки, я боюсь. Затрещал телефон, Сим вздрогнул, Барбара побледнела и пошатнулась. - Это телефон охраны, - прошептала она. - Возьми трубки, говори резко, скажи, что идем. Телефон продолжал трещать, Барбара взяла трубку. - А, это вы. Гордон! Что случилось? Я как раз стояла на стуле, не могла дотянуться до книги, а тут ваш звонок. А у него руки заняты книгами! Что посмотреть? Какие сигареты? Ах, вон что, у вас кончились. А Джеку, напарнику брать? А, он спит. Понятно. Да, Гордон, вы все помните правильно, у меня в столе всегда был запас. Хорошо, захвачу, они и сейчас лежат. Барбара положила трубку и облегченно вздохнула. Телефон опять затрещал. - Все, идем, - Сименс взял за руку Барбару и потянул к выходу, - сигареты у тебя есть? - Да, есть. Сименс остановился: - И все-таки возьми кассету с тем злосчастным анонимным звонком о рискованном деле Хука, мало ли что здесь произойдет после нашего визита. Барбара подошла к своему бывшему столу, открыла книгу, посмотрела в нее, набрала код, нажала клавишу - послышался щелчок. Нужная кассета наполовину выскочила из хранилища. Сименс быстро выхватил ее. - Барбара, улыбнись, нам надо достойно пройти мимо охранника. Барбара опять застыла как манекен. Сименс обнял ее, прижался губами к ее губам и крепко стиснул свободной рукой. Барбара пыталась вскрикнуть... она, задыхаясь, замахнулась на Сименса. Тогда он выпустил ее. - Вот так, пошли..
– приказал.
– Теперь все выглядит правдиво. Сименс схватил наугад несколько толстых справочников со стола и с полок и двинулся к лифту. Спускались молча, Барбара приходила в себя. Одарив пачкой сигарет охранника, Барбара взяла под руку Сименса, и они пошли к выходу. - Одну минуту, - послышалось за спиной. Тут уж вздрогнул и Сименс, и его глаза встретились с удивленным взглядом охранника. - Простите, я хотел попросить спички или зажигалку, в моей кончился газ. Барбара протянула зажигалку. - Оставьте себе. Гордон, это вам подарок за вашу любезность, - сказала она. Охранник расплылся в улыбке. - Благодарю вас, мэм, прошу, - он любезно открыл дверь, и Барбара с Сименсом шагнули на улицу. Сименс сел за руль. Барбару начала бить дрожь, она закрыла лицо руками и отчаянно зарыдала. Едва они очутились в квартире, Сименсу пришлось снять с нее платье и поставить под холодный душ... Струи холодной воды затекали в рукава его пиджака и бежали вниз, под рубашку. Вскоре плечи Барбары обмякли, она схватилась за Сименса и заплакала тихо, без истеричных всхлипываний. - Сим, - шептала она, - Сим, что же это? Я ничего не могу понять. Почему Хук не спасал его? Почему не звал на помощь? Почему не звонил врачу? Почему убежал? Что его убило, Сим, что? Сим, дорогой, разберись, умоляю тебя, разберись, Сим! - Хорошо, хорошо, Барбара, я обязательно разберусь, завтра же, если ты опять мне поможешь, разберусь, - шептал Сименс. Он закутал Барбару в халат и положил в постель. Всю ночь она металась, кричала, обнимала Сименса и, дрожа, как испуганный ребенок, прижималась к нему. Затихла она лишь к утру. Сименс, поспав час, приготовил завтрак, горячий кофе, поставил все это на поднос и стал будить Барбару. Она проснулась сразу после первого его прикосновения, села в постели и уставилась на Сименса: - Сим, все это было? - Было, Барбара, было, и еще кое-что предстоит сделать сегодня - надо нанести последний удар. Барбара ничего не стала есть и лишь выпила кофе. Сименс, стоя на коленях возле постели, уплетал бутерброды. - Сим, какие у нас на сегодня дела? Я ничего не помню. - Во-первых, послушаем пленку, которую мы взяли вчера в твоей фонотеке, в приемной Хенка, это самое главное сейчас. Остальное потом. Может быть, позвоним Генриетте, так как может понадобиться сходить в домашний кабинет Хенка еще раз. Да, и вот что еще, надо съездить в магазин под названием...
– Сименс вынул из кармана чек и прочитал: -...под названием "Нежная струна", я думаю, там великолепный выбор пластинок. - Это на берегу, недалеко от меня, Сим. - Ты вставай, одевайся, а я тебя подожду внизу на улице. Сименс оделся, вышел и сел в уличном кафе в ожидании Барбары. "Что это была за пластинка и почему ее забрал Хук? Что за странная музыка звучала?
– рассуждал он.
– Что записал Хенк в домашнем кабинете? Надо было бы посмотреть сразу, но время, время... И вчера не все доделали, не прослушали пленку, Барбара запсиховала. Но все равно молодец она, просто молодец. Ладно, сначала в магазин, потом опять в кабинет Хенка) в рабочий кабинет, а потом... трудно сказать, что будет потом". Вышла Барбара и, помахав Сименсу рукой, направилась к машине. Сименс бросил деньги на стол и догнал ее. - Давай пешком, проветримся, - предложил он. - Давай. Взявшись за руки, они зашагали к морю, потом по набережной к магазину "Нежная струна". В магазине Барбара стала рассматривать рекламы, а Сименс разглядывал пластинки, анализировал их цены. Пластинок стоимостью в двенадцать долларов было много, причем совершенно различного содержания: от церковных хоров до собачьих гонок, от фуг Баха до джаза, и все за двенадцать долларов. Слушать все подряд было безумием. Сим решил порасспросить продавца. - Я недавно слушал пластинку. Там были крики животных. Что это за пластинка? - Сэр, их множество. Животные Африки, Америки, Австралии, России... У нас есть все. Что вас интересует? - Спасибо, я почитаю картотеку и разберусь сам. Так ничего и не выяснив, они вышли из магазина. - Этот дешифратор речи только в рабочем кабинете?
– спросил Сименс. - Да, Сим, только в рабочем, так что опять туда надо будет проходить мимо охраны. - Пойдешь одна, вдвоем второй раз подозрительно, скажешь, что забыла сумочку или еще что-то в этом роде. До обеда есть время, давай искупаемся, все равно ты сегодня не работаешь. - Давай. - Позвони Генриетте, мне надо с ней поговорить. - Хорошо. Генриетта забрала Барбару и Сименса из кафе. Заехали к Барбаре, в гостиницу - и помчались из города вдоль берега. Облюбовали безлюдное местечко, наскоро переоделись и шумно ворвались в воду. Обе женщины плавали великолепно, Сименс с трудом оторвался от них, причем только за счет выносливости. Женщины отстали и стали звать его назад. Сименс вернулся и поплыл рядом. - Сим, не бросай нас, акул здесь никогда не было, но все-таки страшно, нас теперь некому защитить, - прерывистым голосом произнесла Барбара и внезапно захлебнулась. Сименс поплыл к ней, поддержал. Барбара восстановила дыхание и, не удержавшись, поцеловала Сименса. Генриетта дружески улыбнулась: ясность в "треугольник" была внесена. - Теперь я понимаю, почему вы не звонили мне вчера вечером, такой ужин пропал! А его я накрывала на троих, вот так-то, друзья мои... - Генриетта, как ты думаешь, что записал Хенк в книге на столе своего кабинета?
– Сим рискнул перейти на "ты". - Я не думаю, я просто знаю, Сим. Он записал в книге учета коллекции пластинок название той, что ему подарил Хук. - А что это за название? - Нет, Сим, не знаю, надо было прочитать, пока мы были там. - Это правильно, но, Генриетта, помнишь свое состояние? Черт возьми, как же прочитать то, что там написано, второй раз туда трудно забраться, да, может быть, и нет уже этой записи? Надо искать другие пути. У вас в городе есть графологи? - Не знаю, Сим. - Есть, есть, - Барбара повернулась к Сименсу,- мне приходилось ездить к нему, и не один раз, я забирала кое-какие бумаги. Он глухонемой, у него исключительный талант и беспроигрышное дело. Движения пишущей руки у него превращаются в буквы, слова, предложения. Это просто виртуоз какой-то, ты знаешь, даже страшно, но и по движению губ он определяет, что говорит человек. - Генриетта, у тебя есть видеомагнитофон? - Есть. - Едем к тебе. Г енриетта занялась сэндвичами - прислуга до вечера была отпущена. Сименс и Барбара прошли в кабинет. Сименс еще и еще раз осмотрел кассету, никаких следов хитростей он не обнаружил, кассета как кассета. - Рискнем?
– предложил Сименс. - Давай. Вставили кассету, экран ожил. - Все, проверил?
– Барбаре явно не хотелось смотреть все сначала. - Потерпи, Барбара, мне нужны кадры, где Хенк пишет название пластинки, понимаешь? Нам надо знать ее название. - Проиграй музыку кассеты в любом магазине, и тебе скажут, что это за пластинка, - предложила Генриетта, входя с подносом. - Молодец, правильно, но мне нужно подтверждение, что Хенк получил именно эту пластинку, что он сам видел ее название, сам записал. Тогда будет полное подтверждение. Я и так слышу эту странную музыку, но мне нужно ее название, как бы подтвержденное самим Хенком, понимаешь? Мелодия одно, название пластинки можно сделать и другим, а мне нужно их совпадение. - Ну, тебе виднее. - Теперь стоп, - скомандовал Сименс.
– Барбара, у тебя есть такая система? - Да ты что...
– начала было Барбара, но осеклась: - Да, Сим, есть, они у нас одинаковые, у меня и Генриетты. "Мог бы и сам догадаться, - подумал Сименс, - ну, Барбара, чуть не проговорилась, что я был у нее, все-таки догадки одно, а подтверждение другое, не надо огорчать Генриетту". - Вот что, надо переписать только кадры, где Хенк пишет, а потом в кабинете Хенка хорошо бы переписать крупным планом только одни руки. Графологу не надо знать, чьи это руки, понимаешь? Если это сделаем, то придется закрыть часть экрана и переписать камерой на твоей системе, Барбара. Вот так, надо действовать, действовать. - Нет, Сим, не мудри. С установкой в кабинете Хенка я работала много, сделаю все быстро и качественно и кассету с голосом проверю. - Барбара, ты золотой человек, - Сименс расцеловал ее. - Нет, Сим, уже не золотой, это меня так раньше называли из зависти, что секретарь самого Хенка. Теперь я просто одинокая женщина, еще не старая, положим, не глупая, умеющая играть в теннис, говорить на многие темы, танцевать, веселиться и плакать. Сим, знаешь, хорошо, что ты появился, мне было очень грустно без Хенка, без его кипения, без его вечно бурлящей жизни, но, как оказалось, не вечной, далеко не вечной. - Да, Барбара, не забудь кассету с записью сцены в домашнем кабинете Хенка унести с собой. Ее нельзя оставить Хуку. - Конечно, конечно, Сим, я все заберу, и кассету с голосом тоже. - Вот тебе чистая кассета для переписывания, вдруг там не окажется, Генриеттта протянула коробку Барбаре.
– Сим, ты из нас сделал заправских сыщиков. Но все-таки, зачем все это? - Вам для знания правды, мне для доклада начальству -- вот и все. - Ну, я поехала, - помахала Барбара, - ждите. - Слушай, Барбара, может, нам постоять внизу, рядом с входом?
– предложила Генриетта. - Нет, - решительно отверг Сименс, - не надо, вдруг кто-то следит за мной. В случае чего, звони, мы здесь, но звони только в крайнем случае, там наверняка все пишется. Барбара уехала. Сименс и Генриетта молча ходили по гостиной, ожидая ее возвращения. Прошло сорок минут, напряжение росло. Наконец Барбара влетела в гостиную и упала на диван, на лице ее было недоумение, злость и полная растерянность. - Кто?
– спросил Сименс. - Хук,- ответила Барбара. - Какой Хук? - Младший, - Барбара залилась слезами. - Сейчас, Барбара, сейчас, с пленкой как, переписала? Все забрала? - Да, Сим, я все сделала как надо, даже покурила с охранником. Мне повезло, стоял опять Гордон, кто-то там заболел из их своры. Я сказала ему, что теперь я осталась без сигарет и мне надо подняться наверх и взять сигареты и сумочку, которую я забыла в приемной. Пообещала и на его долю. Этот крохобор не устоял и, конечно, пропустил... Запись получилась великолепной, руки Хенка, крупные, узловатые, водили карандашом по листу открытой книги. Можно даже было прочитать название фирмы на карандаше. К сожалению, буквы на листке книги оказались не в фокусе, но движения карандаша были отчетливыми. - Лучше б и я не сделал, Барбара. Теперь надо связаться с этим графологом. - Не надо, он уже смотрел, я заехала к нему, я часто к нему заезжала и раньше, так что все в норме. У него такая система, что движение на экране можно сделать медленным-медленным, будто ребенок старательно пишет свои закорючки... - Барбара, что там писал Хенк?!
– грубовато прервал ее Сименс. - "Прогулка по джунглям", новая серия, - обиженно ответила та, - я и в магазине была, но он уже был закрыт. - Слушайте, это нечестно, - возмутилась Генриетта-Я только догадываюсь о некоторых событиях, а вы ничего не говорите при мне. Не доверяете? - Постой, Генриетта, сейчас мы все вместе и обсудим. Пока мы собрали факты - ты свои, я свои, Барбара свои, а некоторые совместно. Давайте будем рассуждать вместе. - Да, Сименс, наверное, это пора сделать, пора превратить улики в факты, а догадки в уверенность. - Хорошо, если я буду ошибаться, вы меня поправите. - Давай, - Барбара села, прижавшись к Сименсу. - Итак. Была мелкая ссора Хенка и Хука-старшего на званом обеде. Многие оказались ее свидетелями. Это и распалило обоих, хотя они уважали друг друга в известных рамках, как дельцы-предприниматели. Оба твердые орешки, с характером, - затаили обиду до поры до времени. Именно тогда Хук-старший решается на рискованную сделку, не зная, что она во многом зависит от Хенка. Анонимный телефонный звонок Хенку-старшему был вовремя, в пылу обиды Хенк немедленно разоряет Хука-старшего. Позвонил ему Хук-младший. Парадоксально? Факт есть факт. Второй звонок: о смерти Хука-младшего Хуку-старшему. Хук-старший кончает жизнь самоубийством, к этому его вроде подтолкнул Хенк. Именно так думают и многие сейчас. Хук-младший демонстрирует, как он потрясен смертью отца. Телефонные звонки сработали безукоризненно. Причем действительно вполне можно предположить, что об отравлении Хука-младшего отцу позвонил, конечно же, Хенк-старший, чтобы добить его окончательно. Итак, для окружения налицо Хенк - зверь и несчастные Хук-старший и младший. А что если все это было не так, и, как предполагал Кун, кто-то из друзей Хука позвонил отцу об отравлении Хука-младшего именно тогда, когда тот поднимался к Хен-ку в кабинет. Например, Вайдо? Здесь играли роль буквально секунды. Хук знал, что это добьет отца и он покончит с собой. Знал и другое - инсценировкой своего безумия после смерти отца он сильно поколеблет Хенка, заставит его почувствовать угрызение совести. А значит, появится и желание как-то помочь ему - Хуку-младшему. А как помочь - это он сделал заранее, окрутив Лиззи и запугав ее беременностью. Страшная тайна - имя отца возможного ребенка - свято хранилась бедной Лиззи, именно поэтому Хук был уверен, что его свадьба с Лиззи обеспечена, а значит, и вход в семью Хенков - тоже. Так оно и произошло. Хук умен, он быстро входит в доверие к Хенку. Тот искупает свою вину перед покойным Хуком-старшим, приблизив Хука к своим делам и относясь к нему как к сыну. А, может, он и был его сыном, кто теперь скажет наверняка? Но Хуку и этого мало, он убивает Хенка-старшего, я уверен в этом. И убивает его лишь после того, как тот исправляет завещание в его пользу. Почему Хенк исправляет завещание? Любовь Лиззи к Хуку. Эту любовь видит Хенк, но не понимает ее причины. Он рад, он поощряет эту любовь, как бы искупая вину перед Хуком. Деловые качества Хука не вызывают сомнения, он трудолюбив, настойчив, аккуратен, требователен. Не в пример родному сыну Хенка. А ведь продолжение дел для этой категории людей зачастую дороже родственных чувств и отношений. Отсюда и новый текст завещания. Почему именно убил? Во-первых, фотография с издевательской, мальчишеской выходкой. Выколоть глаза на фотографии, проколоть сердце - это ненависть, это желание уничтожить человека. Может, Хуку подсказали, что он сын Хенка, и отсюда ненависть? Во-вторых, сцена в домашнем кабинете Хенка. Как убил? Узнаем завтра, после посещения магазина "Нежная струна". А пока созванивайтесь с Хуком и договаривайтесь о вечерней встрече завтра у них дома. Я думаю, что доказать мы ничего не сумеем, но увидеть лицо убийцы сможем. Утром Сименс и Барбара опять посетили магазин "Нежная струна". Знакомый продавец подбежал со стандартной улыбкой: - Доброе утро, сэр. Нам очень приятно, что вы решили сделать покупку в утренние часы. Вы уже остановили на чем-то свой выбор? - Да, мне нужна пластинка "Прогулка по джунглям". - Двенадцать долларов, сэр. Это изумительная пластинка, новая серия, слышали о такой? Вы окажетесь в Бразилии, сэр, в джунглях, среди зверей, звуков, - трещал продавец.
– И... нет, сэр, это надо почувствовать! Сименс расплатился и решил выйти. На улице он достал записную книжку и внес в статью расходов запись о двенадцати долларах за пластинку. - Барбара, иди на работу, а я отдохну, - Сименс поцеловал ее тихонько и подтолкнул в спину.
– До вечера. Весь день Сименс писал отчет. Он получился на славу. Дело только за последними строчками. Для них он оставил один чистый лист. Вечером все втроем поехали к Хукам. После кофе Сименс попросил Хука подняться в кабинет Хенка-старшего. Хук замялся. Выручила Генриетта, сказав, что ей надо взять там свою книгу. Все прошли наверх в кабинет. Генриетта подошла к столу и начала перебирать книги, раскрыла каталог пластинок, запись "Прогулка по джунглям" была последней. - Мистер Хук, в коллекции мистера Хенка одной не хватает. - Ну что вы!
– встревоженно проговорил молодой человек.
– Сюда никто не входил после смерти мистера Хенка. - И все-таки одной пластинки нет, я ее принес, - настаивал Сименс. Не дожидаясь разрешения Хука, Сименс сунул пластинку в щель проигрывателя. Щелчок, и кабинет заполнился щебетанием птиц, резким гортанным криком попугая, трубным ревом какого-то животного. Все эти звуки смешались с тихой мелодией джаза. Да, стоило закрыть глаза и полное ощущение, что вокруг тебя сомкнулись джунгли. Наплывали волны звуков, запахов... Так вот чем замечательна эта "новая серия"! - Как резко выделяется запах каучукового дерева, не правда ли?
– сказал Сименс, глядя в расширенные от ужаса глаза Хука-младшего...

Сименс ушел, оставив Хука, Лиззи, Генриетту, Барбару. Он хотел выяснить еще одну маленькую деталь, которая в общем-то и без того была ему ясна. Он хотел узнать кое-что о роли Вайдо. Найти больницу труда не составило, горничная могла привести Хука только в одну - самую блистательную больницу города. Найти и тут же очаровать медсестру, принявшую тогда Хука, - тоже. Сименсу везло, а в умении обходиться с девушками он был действительно мастер, Лейк тут не ошибался. На фотографии с дверей теннисного клуба она тотчас опознала Вайдо. - Он примчался буквально следом за больным, сидел и ждал, когда мы его откачаем. Помог мне отвести его в палату, что-то ему говорил, нервничал. Я его отправила в приемный покой, чтобы не мешал, он там и сидел. Потом не помню, был сумасшедший вечер, было много больных. Помню, что исчезли они из больницы оба, это точно, так как я не нашла пациента в палате, а посетителя - в приемной. Я зашла в палату, а мистера Хука нет. Я бросилась в приемную, где околачивался этот тип. Простите, я слишком много тогда пережила, может, он и уважаемый человек, простите. Я думала, может, он к нему ушел, сильный парень этот мистер Хук, организм справился с отравлением мгновенно, просто на удивление. Но такого и я не ожидала, чтобы через полчаса как с того света - и уже ускакать к другу в приемную. Но их там не было. За это меня чуть не выгнали с работы, выручил меня мистер Хук, заплатив за меня штраф. Я ему так благодарна, хотя работать мне стало, конечно, труднее... - Спасибо, сестра, я ему передам от вас привет. - Что вы, что вы, не надо, не напоминайте ему об этих мелочах. Он такой человек, такой человек... я молюсь за него!.. Сименс ушел, а вслед ему слышался восторженный шепот медсестры. Сименс быстро зашагал к гостинице, он решил сегодня же уехать поездом, а отчет отправить самолетом с нарочным из конторы. Время было.

Сименс уезжал вечерним поездом. Его провожали Барбара и Генриетта. - Сим, а как ты догадался насчет пластинки?
– спросила Генриетта. - Догадался я еще в магазине, там висела реклама о новинке - пластинках, способных воспроизводить не только музыку, но и запахи. Но их было много, я не знал, которую из них купил Хук. Помогла Барбара с ее графологом. Это хоть какое-то, но доказательство. А впрочем, на мой взгляд, ничего не докажешь - это раз, а потом станет ли кто-нибудь доказывать - это два. - Ну и умен же ты, Сим, - восхищенно сказала Генриетта. - Да, он у меня такой, - подтвердила Барбара. Она знала, что у Сименса в кармане лежат два билета. - Генриетта, прости, но мы уезжаем вместе, - глаза Барбары чуть заблестели, - прости, так уж получилось! - Я вам принесла пирожных в дорогу, - Генриетта вынула из сумки пакет, - я догадалась, поздравляю. Сименс и Барбара молча смотрели вслед удаляющейся Генриетте, и жалость мучила их. "Как ты одинока, особенно теперь", - подумала Барбара. "И все-таки у нее очаровательная фигурка, - еще раз отметил про себя Сименс.
– Время, время, вот чего нам вечно не хватает..." Поезд вез их в отвратительный город, грязный и удушливый. И лишь сияющая Барбара почти не давала места мрачным мыслям и плохому настроению. Она неумолчно щебетала, обсуждая, в основном сама с собой, детали их будущей жизни, их квартиру, мебель, ванну... Сименс наблюдал за ней, изредка высказывая свое мнение, кивая и удивляясь новому доброму чувству, родившемуся в нем так внезапно. "Сейчас о детях заговорит", - подумал он, так и не поняв, хорошо это или плохо. - Сим, а ты детей любишь?
– услышал он. Сименс засмеялся и решил отделаться шуткой: - Да, конечно, люблю, но таких, как ты - взрослых и в меру наивных.' Барбара промолчала. Нет-нет, а в сознании Сименса возникало лицо Лейка, и что-то тревожное закрадывалось в его душу, охватывало его, унося из счастливого купе в кабинет шефа. Город неумолимо приближался-с его работой и заботами, счастье постепенно уступало ему место в мыслях и настроении. Голос кондуктора вывел его из задумчивости: - Газеты, газеты, вечерние газеты! Сименс решил воспользоваться ситуацией и увильнуть от роли слушателя счастливой женщины. Он открыл дверь купе: - Сюда, пожалуйста. Расплатившись с кондуктором, Сименс стал просматривать газеты. Брабара трещала и трещала, переодеваясь в халат. Полы халата задевали газету, его лицо, мешали читать, но Сименс терпел, с удовольствием вдыхая аромат духов Барбары. - Сколько тебе платят, Сим?
– словно между делом спросила она. Но Сименс не ответил, зарывшись в газету. - Барбара, смотри, новости о Хуке-младшем. Он закрыл производство этих дешевых домов и срочно взялся за старое, но с большим размахом. Ну и хватка у него, - качая головой, возвестил Сименс, - деловой парень, ничего не скажешь. - Деловой, деловой, - откликнулась Барбара, - если бы Генриетта в свое время сумела вдолбить эту мысль Хенку, то, может, не ехали бы мы с тобой сейчас в этом купе. - Вот как, ты думаешь? - Уверена! - А что, Генриетта пыталась? - Да, пыталась, но сначала пыталась я, а так как он меня не послушал, то я попросила об этом Генриетту, она ближе к нему... у них было и духовное родство, - не удержалась от ехидства Барбара.
– Сим, хватит о них, мы с тобой вместе - и это самое лучшее, что мы могли извлечь из этого, как я поняла, совершенно бесперспективного расследования! Она обняла Сименса, прижала его к себе и повалила, веселясь как девочка. Он тоже расхохотался, приняв игру, газеты смялись под их тяжестью, и лицо Хука-младшего, поданное на первой полосе крупным планом, сморщилось в обиженную виноватую гримасу.

Утром поезд прибыл в город. Заскочив на загородную холостяцкую квартиру, Сименс наскоро познакомил с ней Барбару и помчался в контору на доклад. Барбара оставалась одна. - Отправь телеграмму Генриетте, пусть на уикенд приедет к нам, - крикнула вслед Барбара. Сименс усмехнулся. "Женщина есть женщина, то старалась держать ее подальше, а тут - пусть приедет, полюбуется. Ох, собственницы..." Застоявшийся "ягуар" фыркнул и ожил ровным, тихим гудением Сименс выехал из гаража, помахал Барбаре, стоящей на балконе, послал ей воздушный поцелуй, и автомобиль влился в поток деловито спешащих машин. Дорога к конторе была недлинная, но Сименс успел еще раз кое-что обмозговать. Статья в газете распределяла события несколько по-иному, но не хватало информации, и Сименс пока не мог найти верный ход в этой новой расстановке. Рубашка намокла и противно липла к телу. Сим не понимал, от чего ему так жарко: то ли из-за нахлынувшего волнения неизвестности, то ли от удушья городского воздуха, от которого не спасал и кондиционер машины. Припарковав машину, Сименс поднялся на второй этаж. Немного отдышавшись в прохладном туалете, он умылся и медленно, собираясь с мыслями, вошел в приемную. - Полли, привет! Даже не повернувшись, Полли указала на дверь кабинета Лейка. "Такого еще не было. Может, о Барбаре уже наслышана? Ладно, дело ее, но признак в общем-то нехороший". Сименс легко стукнул в дверь и вошел. - А, Сименс! Я час назад прослушал твой отчет. Молодец, что его прислал самолетом. А что это ты решил сам поездом, ты всегда, если мне не изменяет память, предпочитал авиацию? Или твоя дама не переносит болтанки? Вот что , Сименс, ты просто отличный парень, сделал все как надо. Расходы твои я утвердил, ты, на мой взгляд, даже сэкономил, особенно на бедняге Куне, из наших так скупо никто не оплачивал, да и не кормил столь скромно. Если бы все так берегли наши деньги, то я бы спал намного крепче и значительно дольше. Тебе тоже кое-что перепало, твои деньги в банке, притом на счету, который ты забыл указать в последней анкете, счет в байке Скотта. Я знаю, что ты болел попгода назад скарлатиной, болезнь детская, но на взрослых действует плохо. Видно, она и подействовала на твою память. Не расстраивайся, Сименс, все мы немного грешны! Как там Кун? Ему тут тоже причитается, - Лей к скосил глаза на лежащий рядом листок. Он старался говорить тепло и дружески, но Сименс улавливал легкий холодок и отчуждение в его глазах и голосе. "С чего бы это?
– пытался понять Сименс.
– И за вранье в экономической анкете обычно гнали сразу в шею, а тут -" "не расстраивайся, все мы грешны". Подозрительно отпущение грехов, пересыпанное собственным раскаянием! Как перед плахой". Но он молчал, стараясь не выдать своих лихорадочных мыслей. - Вот что, Сименс, дела младшего Хука - это его дела. Ты, надеюсь, меня понял: ни полслова информации никому. Ты свое дело сделал - и сделал, повторяю, хорошо. Но все-таки одну ошибку ты совершил: не надо было брать с собой Барбару, хотя она, конечно, хороша, судя по твоему поступку. Здесь другой воздух, Сименс. Ты это знаешь не хуже меня, а она привыкла к чистому и свежему. Зря ты это сделал. Да и как быть с Полли? Она была под большим впечатлением после горной поездки с тобой. Я видел видеозапись. Молодец. Я бы на твоем месте отправил Барбару сейчас же назад, пока она совсем к тебе не привыкла. Или ты собираешься с ней оставаться до конца дней своих? Лейк вопросительно уставился на Сименса. "Намек, приказ или человечность, а впрочем, какая к черту человечность, если приплел сюда и Полли. Какая-то сволочь успела поработать, добра не жди. А может, ревность? Или все-таки угроза?" - гадал Сименс. - Да, мистер Лейк, я нашел наконец свою женщину, - ответил он. - Поздравляю тебя, но все-таки это ошибка, Сименс, ошибка! Вот так. _ Лейк даже утвердительно прихлопнул ладонью по столу.- Я бы ее отправил к морю, там ей будет лучше, немедленно отправил! - Не в моих правилах, но все же спрошу. Почему, мистер Лейк? - Эх, Сименс, Сименс, ты всегда был очень сообразительным парнем, умным, думающим, а тут вдруг такой вопрос. Вот видишь, женщина уже повлияла на тебя! Подумай, Сименс, подумай, это проще мата в три хода, погляди вокруг себя. Сименс молчал, ему хотелось побыстрее покинуть кабинет Лейка, уйти от загадочности, неоднозначности и неопределенности. Во всяком случае, напряженность, появившуюся в их разговоре, Сименс чувствовал уже ясно. Лейк молчал, что-то обдумывая. На счастье Сименса, зазвонил телефон, Лейк живо схватил красную трубку и даже привстал в почтительном полупоклоне, не проронив ни слова, он слушал... глаза его прикрылись от внимания. "Кого это он так уважает?" - промелькнуло у Сименса, но он тут же отбросил размышления и решил воспользоваться моментом. Сименс впился глазами в лист бумаги, испещренный словами и цифрами, он умел читать перевернутые тексты, лежащие "вверх ногами". Сименс напрягся, раздвоился, одновременно читая текст и следя за глазами Лейка, готовыми открыться в любую секунду. Но Лейк слушал, кивал, казалось, не собирался взирать на Сименса. "Уж очень удачный момент, нарочно не придумаешь, как будто специально подстроили, - подозрительно подумал Сименс. Он уже понял смысл и содержание документа: это были списки и колонки цифр напротив фамилий. В одном из них, насчитывающем около десятка имен, Сименс прочитал знакомое: "Кун - 5000". "Почему так много, такого еще не было, а я с двумя сотнями к нему, стыдно", - размышлял Сименс и побежал глазами дальше, но они словно споткнулись, застыли: "Хук - 10000". "Хук-младший оплачивается здесь! В одной со мной конторе! Миллионер Хук получает здесь жалкие для него и баснословные для меня 10000 долларов? Ничего не понимаю. Значит, все шло по плану, разработанному здесь, в нашей конторе, и Хук был одним из действующих лиц всей пьесы! Так, значит, я не его изобличал? А кого же? И зачем было это расследование? Кому оно нужно, если здесь давным-давно знали убийцу?" Глаза Сименса бежали по списку дальше... вот и его имя, но напротив ничего не было, никаких цифр. Напротив его имени зияла пугающая пустота. Сименс ничего не понимал, но чувствовал, что разгадка рядом... "Вайдо - 7000". Цифра была зачеркнута жирной чертой. "Ясно, платить ему уже не надо, на том свете деньги не нужны, а то, что он в списках, не удивительно, роль его понятна, наушник и подсказчик". "А что там, во втором списке?" - решил заглянуть Сименс и вздрогнул:, тот список был короткий, в нем было всего три фамилии, три имени: Сименс, Барбара, Генриетта. А цифры напротив? Да это же дата, сегодняшняя дата! Холодок пробежал по его спине, что-то стало выстраиваться в конкретную картину, сплошь нарисованную черными красками. Голос Лейка вывел его из размышления и заставил еще более насторожиться. - Окончание операции, простите, успешное окончание операции гарантируем, никаких следов, господин министр, - отчеканил в трубку Лейк и нежно, дождавшись отбоя, положил ее на рычаги. "Не похоже на блеф", - решил Симанс. Лейк не смотрел на него, но Сименс все же заставил себя расслабиться, шеф был чуток на внутреннее состояние своих агентов. - Иди, Сименс, кути со своей очаровашкой, я тебе даю неделю. Деньги не жалей, у тебя их хватит. И не увлекайся, тебе худеть не надо, и так одни мышцы. Иди, - Лейк даже и не взглянул на него, рассматривая календарь. "А лист календаря перед ним пустой, - заметил Сименс; - какого черта там разглядывать! Далась им Барбара! Неделю можно гулять, да такого наша фирма не знала и не узнает со дня своего основания. Врет, блефует, что-то случилось, но что?" Он вышел из кабинета и сломя голову бросился вниз, нырнул в машину и рванул, не жалея мотора. Лейк наблюдал за ним из окна и задумчиво тер правую щеку.
– признак сомнения и раскаяния. Щелкнул динамик внутренней связи: - Сэр, все по расчету, он помчался как на пожар собственного дома. Список вывел его из себя, это было здорово придумано, вы просто гений. Клабс держится за ним, связь со мной прямая через каждые две минуты, он ведет его до конца.
– Речь закончилась полувопросительной ноткой. - Я видел, смотрел в окно, мне искренне жаль. Конечно, до конца. Сименс был классным водителем, этого требовала его работа. Он выписывал сложнейшие фигуры по асфальту, оставлял позади одну машину за другой. Номера сотрудников их конторы полиция знала и не чинила им препятствий. "Так, - рассуждал Сименс, петляя среди машин, - Хука-старшего разорили, старикан Хенк, по их мнению, стал выживать из ума, так как вздумал отойти от военного бизнеса. Молодой Хук быстро продался и загнал его в могилу, притом просто мастерски это сделал. Старикан, как это часто бывает в старости, взбрыкнул, правды захотелось, стал артачиться, а может, действительно надоело людей "кормить" автоматами вместо хлеба и масла. Неужели все-таки Хук - сын Хенка и знал это, отцеубийца? Впрочем, мало ли таких случаев, досье которых лежат на полках наших сейфов. "Где деньги, там нет родственников", - как частенько говорил Лейк, а я бы добавил: "И отцов". Так что оружие теперь опять пойдет навалом, да еще и какое, химические лазеры, не выговоришь сразу. Ладно, черт с ними, давай о себе... Если этот подонок Хук-младший их человек, ставленник мира сего, то зачем был весь этот спектакль с моей командировкой? Ведь все в общем-то было им известно! Именно в общем!.. Бог ты мой, я же выявил всех, кто знал об убийстве, - кто еще жив, Вайдо убили раньше, даже не заплатив, сволочи. Это Барбара, Генриетта и я. Кун не в счет, он лишь, как всегда, для информации и направил к нужным людям. Так-так..." Сименс вздрогнул, перед ним всплыл второй список и дата: сегодняшний день. Машина вильнула, но, к счастью, рядом никого не было. Сименс выправил машину, и она стремительно неслась дальше, вырвавшись из города и приближаясь к дому, к Барбаре. "Значит вот зачем я работал. А теперь, если они, то есть мы, исчезнем, то и концы в воду, неплохо придумано. Неужели решили убрать? И намеки на ошибку с Барбарой. И поведение Полли! Я-то, дурак, "нашел свою женщину", разговорился. Вот теперь и дели с ней все пополам, идиот! А списки с гонораром! Сумма не стоит только напротив моего имени! Список на столе, на моих глазах. Что это - оплошность, столь не похожая на Лейка, или... нарочно, специально подсунули, чтобы я увидел и понял, а потом психанул. Значит, список попадает мне на глаза, я его читаю, оценить ситуацию не так уж трудно, - и несусь к Барбаре, спасти ее, несусь, именно несусь... они просто заставили меня нестись сломя голову, спровоцировали, подлецы, мешки с дерьмом! Заставили нестись... Что это - ни одной машины рядом, надо полегче, так и до беды недалеко". Впереди, на перекрестке, тормозил огромный фургон, плотно закупорив дорогу и не оставив даже малейшей надежды на спасение, обе обочины были глубокими, с каменистыми обрывами. Настоящие пропасти! Сименс давил и давил тормоза, педаль уперлась в пол, но машина летела, колеса продолжали бешено вращаться, фургон стал огромным... "Сволочи, - успел подумать Сименс, - грызутся, а я погибай..."

– Лейк, у нас несчастье, - голос из динамика был наполнен сарказмом, Сименс разбился, сразу насмерть. Клабс случайно оказался неподалеку, говорит - ужасное зрелище, Сименса просто нет, осталось красное пятно, мчался как угорелый, не заметил фургона, раззява, спешил к своей... - Спасибо за информацию, - сухо прервал голос Лейк, - и поменьше эмоций, выставьте траурный портрет, мне искренне жаль его. Надеюсь, портрет найдется? - Да, еще вчера я все подготовил и портрет тоже, у нас ошибок не бывает, воодушевленно доложил голос, - как вы приказали... - Идиот, - прорычал Лейк, - продолжайте операцию! - Слушаюсь!
– Голос стал испуганно-исполнительным и чуть удивленным. - И без болтовни, ясно!
– еще раз рыкнул Лейк. - Есть, шеф.

Обливаясь слезами, Барбара сидела среди разбросанных вещей, раскрытых чемоданов, вновь и вновь перечитывая телеграмму - Генриетта утонула. Хлюпая, как девчонка, носом, Барбара вспомнила их совместное купание, как Сименс нежно оберегал ее и Генриетту, держась рядом с ними, как осторожно плыла рядом Генриетта. Потом ее воображение нарисовало море, Генриетту, беспорядочно бьющую руками по воде, отчаяние в ее красивых глазах и страшную толстую акулу с широко разинутой огромной пастью. Испуганные глаза Генриетты становились все больше, все шире шли круги на воде, забурел водоворот... Море опять стало спокойным, будто и не было Генриетты вовсе. Барбара зарыдала. Стук в дверь заставил ее вскочить. Барбара оправила халат, прическу и, мельком взглянув в зеркало, все еще всхлипывая, бросилась к двери. - Сим, наконец-то!
– крикнула она, - Генриетта погибла, утонула, мы ее теперь никогда... Последнее, что она увидела, - это разлетающиеся в разные стороны щепки белой двери и маленькое черное отверстие, вдруг появившееся напротив ее сердца.

"Расследование закончено"!?
– размашисто написал Лейк на тощей папке с номером 52. Потом подумал и приписал: ,,В сейф № 1". Это был сейф, шифр от которого знали только он и министр.