А он облизывает губы и начинает целовать, все также не двигаясь внизу, поцелуи получаются медленные и нежные. Горячий язык порхает, нигде не останавливаясь, завлекая. И вот я уже начинаю отвечать, все больше увлекаясь, ладони не просто лежат на его шее, а гладят коротко стриженный затылок, перебираясь к более длинным прядям на макушке.

Блондин прижимает к стене все сильнее, расплющивая и толкается, с сильно.

Стон. За него стало стыдно. Он взял меня насильно, а я начинаю отвечать, как последняя шлюха, плавясь под его руками и поцелуями. А ведь он ничего не делал. Это сочетание грубости, силы, страсти и опасности просто сносит крышу. Толчки становятся все яростнее, мужчина отрывается от моих губ и уткнувшись в шею лбом, с рычанием входит еще и еще, пока не изливается в меня, даже не пытаясь выйти. Больше не закрываю глаза. Они смотрят в никуда, видя и не видя. Мозг выхватывает случайные детали, но не верит в происходящее. Отрешенный. Не анализирует. Пережидает.

Еще несколько секунд передышки и он отпускает, ставя на ноги. Краем моей же туники вытирает свой пах и застегивается, смотря мне в лицо. В его глазах нет издевки, глумления, злорадства. Он расслабленный и взгляд еще замутнен полученным удовольствием и в то же время напряженный. Наверное, этот мужик просто не умеет расслабляться.

А я дура, совсем не о том думаю. И не отвожу глаз. Просто смотрю, как и он.

Сперма, смешавшись с моими соками, вязкой массой стекает вдоль бедер. Прижимая обеими руками тунику внизу, я переводила взгляд с блондина на лысого, потом на волосатого, кто следующий? На Сашу старалась не смотреть. Ни к чему сейчас это. В голове ни одной связной мысли, кроме навязчивого "кто следующий и когда это закончится".

Лысый двинулся в мою сторону и я уже почти смирилась, когда последовал окрик:

— Не трогай, все равно сейчас Мусю закинем и к бабам, там оторвешься.

Блондин развернулся и не обращая внимание ни на кого из нас, вышел, на пороге подхватив один из чемоданов и сумку.

— Жаль, — длинноволосый с явной неохотой оторвал взгляд от моей груди и тоже вышел, не забыв про чемодан.

Лысый просто свалил второпях, видимо член его уже подгонял на подвиги.

Я тихо, со вздохом облегчения, сползла на пол по стенке.

— Только сопли не надо разводить, — донеслось от кровати злое. — Тебя сюда никто не звал.

Я вскинулась.

— И не собиралась. Спокойной ночи. — Встала и, чуть покачиваясь и держась за стенку, пошла на выход. И только, практически сдирая с себя кожу жесткой мочалкой, в ванной дала волю слезам.

Буквально через час, после того, как чуть не содрала с себя кожу, пытаясь отмыться, позвонили в дверь. Смогла себя заставить подойти только минут через пять, когда треньканье дверного звонка уже достало. В глазке отображался мужчина в костюме фельдшера скорой, испугавшись, что что-то произошло с бабулькой с верхнего этажа, открыла.

— Здравствуйте, нам поступил вызов на этот адрес. Сказали, что надо осмотреть жертву насилия… — Начал приятным голосом мужчина.

Я поплотнее запахнула халат и твердо сказала:

— Я никого не вызывала.

Мужчина протянул ко мне руку, от которой отшатнулась, буквально врезаясь спиной в дверь.

Пауза. И он выдал:

— Понятно… Может все-таки впустите?

— Простите… Нет, не могу. — И захлопнула дверь перед самым его носом.

Звонок издал еще несколько трелей, но я не открыла. Хватит с меня на сегодня мужчин. Уроды. Интересно, кто позаботился? Саша или этот. блондин? Какая разница! Никого не хочу видеть и ничего не хочу больше о них знать.

***

Последующие после изнасилования два дня были самыми странными в моей жизни. Не по событиям. В этом плане все, как обычно: дом-работа-и между ними спрятаться от соседа, чтобы даже не видеть.

Я пыталась забыть все, что произошло в среду вечером. Выкинуть из головы чужие пальцы на своем теле и совершенно чужой орган в своем. Выкинуть из головы злые слова соседа, до сих пор преследующие меня.

Но память с удивительным упорством нет-нет, да подкинет детали, на которые я даже не обращала внимание. Фокусируясь на своем внетреннем спокойствии. Не впасть в истерику, не разреветься, не выглядеть жалкой. Кто-то скажет: "Дура, надо было кричать так, чтобы все соседи сбежались" и будет прав, наверное. Но для меня всегда было главным не упасть лицом в грязь. Ну а если меня в нее благополучно окунули, встать, отряхнуться и идти дальше.

И теперь эти воспоминания, они всплывали, фрагментами. Четкими, как на свежих фотографиях.

Полные безысходности глаза Саши, когда меня насиловал. этот. мутный.

То, как лысый гладил по руке, пока прижимал к стенке. Практически незаметно, чуть скользя пальцами, но так мерзко.

Длинноволосый со странными глазами. Я только теперь поняла, что кроме голоса мне запомнились еще и большие глаза, чуть на выкате, очень светлые, серые. Нереально-светлые, фантастические. И шрамы по всему лицу. Брюнет почему-то постоянно ко мне принюхивался, его лицо буквально скользило около моих волос. И когда ему приказало было меня отпустить, он не отошел. И блондин ничего не сказал. А длинноволосый все принюхивался и смотрел, смотрела, как в меня вторгается член блондина.

И после этого я люблю смотреть?! Три раза "ха".

Чтобы совсем не спуститься в отчаянье и депрессию, пыталась даже подходить с юмором ко всему случившемуся, в конце концов, кроме унижения больше никакого вреда по факту я не получила. Блондин старался сделать все, кроме первого проникновения максимально безболезненным. Меня не били, хоть и могли.

Так что можно сказать, что расслабилась и почти получила удовольствие.

А то, что Саша — мудак, так об этом я и так догадывалась.