— Михаил. Фамилию я не помню. Какая-то грузинская фамилия, — Дронго сделал вид, что пытается вспомнить.

— Гогуладзе, — обрадовался портье, — сейчас я его позову.

Он снял трубку телефона и быстро пробормотал в микрофон несколько едва слышных фраз. На стойке уже лежала стодолларовая купюра.

— Вы так внимательны, — льстиво сказал Дронго.

Глаза у портье превратились в две небольшие щели. Он облизнул губы и кивнул головой, протягивая руку.

— Письмо искать? — хрипло спросил он.

— Конечно, — улыбнулся Дронго. — Я думаю, оно обязательно придет.

Он отошел в глубь холла, устраиваясь в глубоком кресле. Через минуту рядом с портье появился высокий, несколько грузный малый лет тридцати пяти — сорока. Чуть лысоватый, с одутловатыми щеками, большим мясистым носом и вторым подбородком. Он выглядел куда импозантнее щуплого портье.

— Кто меня спрашивал? — спросил Гогуладзе. Портье кивнул, показывая на Дронго.

— Это вы меня спрашивали? — с не очень заметным кавказским акцентом спросил Гогуладзе.

«Очевидно, он провел большую часть своей жизни в Москве или в другой точке России, — подумал Дронго. — Родившиеся в Тбилиси дети, которые учились говорить на грузинском, никогда потом не могут избавиться от характерного акцента, переходя на русский, даже если этот язык становится для них основным».

— Добрый день, — поднялся навстречу Михаилу Дронго, — я хотел бы с вами немного побеседовать.

— Что вам нужно? — спросил здоровяк, мрачно взглянув на незнакомца.

— Мы могли бы где-нибудь поговорить? — повторил Дронго свой вопрос.

— О чем это?

— У меня есть к вам интересное предложение.

— Идем за мной, — согласился Михаил, показывая куда-то за спину портье.

Они прошли через холл, вышли в небольшой коридор, и Гогуладзе толкнул дверь, приглашая войти в маленькую комнату. Комната была пуста. Вдоль стены выстроились стулья. На журнальном столике стоял телефон.

— Какое у тебя дело ко мне?

— Мой друг просил передать вам триста долларов, — будничным голосом сообщил Дронго, доставая три стодолларовые бумажки.

— За что? — коротко спросил Михаил.

— Мне нужно узнать у вас некоторые подробности.

Он даже не посмотрел на деньги. Только в лицо незнакомцу. Потом недовольно буркнул:

— За три сотни «зеленых» купить хочешь? Дешевку нашел, да?

— Нет, нет, — поспешил успокоить его Дронго, — я не хотел вас обидеть. Может, мой друг обещал вам большую сумму? Вы скажите, я заплачу за него. Сколько? Пятьсот, тысячу?

— Хороший у тебя друг, — уже более спокойно сказал Гогуладзе, — ладно, посмотрим, что ты хочешь. Ты сам грузин?

— Нет. Но грузинский немного понимаю.

— Тогда скажи, что тебе нужно. А я назову цену.

— У меня очень простой вопрос. Это вы обнаружили убитую на третьем этаже?

— Какую еще убитую? — разозлился Гогуладзе.

— Женщину, которую нашли убитой на третьем этаже в своем номере. Ведь вы отвечали за их мини-бар. — Он намеренно говорил ему «вы», словно не замечая, что тот обращается к нему на «ты».

— До свидания, — Михаил повернулся к нему спиной, — уходи-ка отсюда, — посоветовал он, намереваясь уже выйти из комнаты.

— Подождите, — попытался остановить его Дронго, — может, мой друг предложил вам куда большие деньги?

— А мне твои деньги вообще не нужны, — обернулся к нему Гогуладзе, — мне моя голова дороже. И у тебя нет столько денег, чтобы мне за нее заплатить. Ничего я тебе не скажу. Лучше уходи отсюда. Ничего у тебя не выйдет.

— Мне нужно знать, что именно вы видели?

— Ничего не видел, — огрызнулся Гогуладзе, — говорю, уходи отсюда.

— Сейчас, — Дронго вдруг схватил руку Михаила, резко выворачивая ее в сторону. От нестерпимой боли тот застонал. Дронго толкнул его к стене и прижал локтем горло. Несчастный захрипел, но Дронго давил все сильнее.

— Ты свои дешевые трюки в другом месте показывай! — рявкнул Дронго. — Сейчас ты у меня на коленях ползать будешь.

— Отпусти, — хрипел Михаил, — отпусти же. Существует определенный тип людей, которые понимают только язык силы. Очевидно, Михаил был из той породы. Пока к нему обращались на «вы», предлагая деньги, он хамил, показывал характер. Но, когда увидел перед собой хама и бандита, под которого играл Дронго, испугался. Он понял, что своя голова дороже.

— Быстро колись! — Дронго понимал, что, войдя в роль, нужно играть ее до конца. — Говори, — надавил он сильнее на горло Гогуладзе.