Какие-то улицы уже были знакомыми, но сейчас я посматривала на всё жадно-настороженным новым взглядом. Как было бы прекрасно очутиться здесь при других обстоятельствах! Воздух казался более колючим, прохладным и влажным, море, полное неведомых кусачих гадов, поблёскивало издалека.

Что там жрец говорил про Триаду ветров и дождей, про стихию, которую якобы усмиряет исключительно королевская семья и для которой нужно утверждение наследника в правах на престол? Это получается, что если через девять дней, оставшихся до злополучного празднества, таинственная реликвия не найдётся, мы ещё и с природными катаклизмами столкнёмся?

Тирата, мне надо отсюда выбраться и срочно! Март обещал что-то разузнать о моём донуме перемещений, надежда только на него, что он сработает так, как надо. Вот только если Март думает, что я мертва, если он уже покинул столицу и растворился на просторах этого безумного мира… Если с ним что-то случилось, его всё-таки арестовали, покалечили или…

Не думать, идти, двигаться!

Я определилась с направлением и пошла, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания. За полтора часа пешего хода собственное изображение, приклеенное к фонарям, встретилось мне дважды. Один раз я украдкой его сорвала, потому что улица была совершенно пустынна, но во второй людей было немало, и скучающий стражник порядка, задумчиво поглядывал на информативный фонарь, поэтому я опустила взгляд и поспешила пройти шумный перекрёсток.

Столица оказалась куда больше, чем показалась мне вначале.

В островках пересечений «параллелей» и «меридианов», как для себя назвала я улицы и проспекты, было особенно оживлённо, теснились друг к другу торговые лавки, похожие на небольшие яркие цирковые шатры. С момента своего пробуждения в морге я не чувствовала ни голода, ни жажды, хотя воду всё же пила, без особого на то желания. При виде всякой уличной снеди: небольших шашлычков на деревянных палочках, завернутых в тканевые кулёчки орехов, бесформенной пышной выпечки что-то внутри жалобно ёкало, всё-таки не зря люди заедают стресс, еда успокаивает больше, чем что-либо другое. Но страх начать гнить изнутри оказался сильнее, и я разжала кулак, просунутый в неприметный кармашек на платье. В кулаке были те самые квадратные металлические монеты, чуть зеленоватые, как окислившаяся медь, которые я обозвала про себя «магриками».

Нет, не буду я ничего есть, не буду тратить драгоценное время и одолженные у Клариссы магрики на перекусы, не буду глазеть по сторонам. Разве что…

Я заходила во все целительские лавки, встреченные на своём пути, сама не зная, на что особо надеясь, заглядывала, буквально на пару секунд, мысленно благодаря хозяйку за краткий экскурс в магрскую символику: я бы не догадалась связать капли со спиралями с целительством. Лавки существенно отличались по интерьеру, по ценам, по духу, если можно так выразиться, и ни в одной из них не было ничего особенного для меня. После пятой я строго сказала себе, что это напрасная трата времени.

На очередном перекрёстке я остановилась немного перевести дух и поймала на себе задумчивый взгляд скучающего стражника. Взгляд, который мне совершенно не понравился. И я свернула с главной дороги в глубину, стала петлять между жилыми домами, пока внезапно меня словно током не ударило, и я притормозила перед небольшим стареньким двухэтажным особнячком. Впрочем, особняк — слишком громко сказано. Домиком, который я, разумеется, никогда не могла видеть, потому что я никогда здесь не была.

Никогда не была — я. И всё же он, не отмеченный на самодельной карте, самый что ни на есть обычный дом отличался от остальных и притягивал меня, как магнит иголку.

Я сделала несколько неуверенных шагов, ощущая себя в настоящий момент даже более ненормальной, чем когда пришла в себя в Винзоре, чем когда в первый раз увидела проявление магии. Тогда я думала, что это мир сошёл с ума, но сейчас засомневалась именно в себе. Надо было идти дальше, надо искать Высшую школу, Марта, излечения…

Кажется, мне когда-то снился именно этот дом, но я помнила не только его изображение. Помнила пряный травяной запах, въевшийся в деревянные потрескавшиеся от времени доски. Помнила ощущение от прикосновения к шершавой облупившейся двери. Знала, точно знала, что за дверью на полу лежит вышитый мной круглый зелёный коврик…

Не мной, конечно. Агнессой. Это её мир, её коврик, её сны.

И её дом.

Глава 35.

Я огляделась — вокруг было тихо. Несколько похожих кособоких домишек без садов-огородов и прочих прилегающих территорий притулилось по соседству, но их хозяева то ли смирно сидели внутри, то ли уже отбыли на службу. Даже странно увидеть такой старый обособленный уголок после новых и свежих домищ на центральных улицах, да ещё и пёстро украшенных к наступающей Венуте. Я подошла ближе, то и дело ожидая гневного оклика, недоумённых вопросов, рук, хватающих за плечо, но ничего не нарушало абсолютную тишину, топкую, поглощающую все сторонние звуки.

На входной двери висела какая-то табличка с непонятной мне по причине письменно-языкового барьера надписью. Я подёргала лоснящуюся от времени металлическую ручку — заперто. Постучала несколько раз — безрезультатно. Похоже, лавка — если это действительно была лавка, значка капли не наблюдалось — была закрыта и пуста. И закрыли её явно не сегодня утром. Повинуясь какому-то наитию или нечаянному чужому воспоминанию, нагнулась, пошарила под ступенькой — пусто.

Я обошла дом по периметру, попыталась заглянуть в окна — слишком высоко над землёй, а залезать в незнакомый дом — тем более, если не совсем незнакомый — излишнее привлечение внимания, ненужная авантюра.