Мне открыл незнакомый парень. Он удивлённо меня оглядел.

– А тебя я не видел, – сообщил парень.

– Потому что я только сегодня тут оказался, – объяснил я.

– О! Ты новенький, – понял парень и пропустил меня в комнату.

Эта квартира была точно такой же, что и на первом этаже, пока что я нашёл только одно различие: она была… обжитой.

– Меня зовут Василием, – парень протянул мне руку.

– Я Мирко.

– Странное имя, – сказал он. – Но это ничего. Вот у меня намного интереснее. У меня фамилия «Кот». Василий Кот получается.

– Здорово, – кивнул я, разглядывая квартиру.

У меня была надежда, что я найду ещё какие-нибудь различая с первой, и я нашёл.

– А ты здесь один? – спросил я, увидев единственную плотно закрытую дверь, остальные здесь были нараспашку.

– Нет, – Кот, поняв, куда я смотрю, сказал. – Там Царь.

– Кто?

– Царь, – Кот глубоко вздохнул, будто раздражённый моей тупостью. – Его зовут Иваном, только он даже хуже, чем Иван Грозный. Поэтому, я думаю, к нему стоит обращаться только как к царю.

– Ясно… А вы здесь одни?

– Да. Теперь в этом доме четыре человека.

– Хорошо, ну, то есть, плохо, наверное… – сказал я. – А Царь этот хоть выходит?

– Конечно выходит, иногда только.

Тогда я направился к плотно закрытой двери, хотя Кот и попытался меня остановить:

– Ты лучше к нему не заходи, он не обрадуется.

– Ой, мне все всегда рады, – я всё же зашёл к этому названному царю.

Теперь комната с апельсиновыми стенами и белым потолком была погружена в полутьму, а сам Царь смотрел телевизор и попивал из бутылки. Именно телевизор и создавал здесь полутьму. Кажется, по нему пробегала очередная пустая передача.

Царь обратил на меня внимание, только когда я случайно задел ногой бутылки, валявшиеся здесь повсюду.

– Ты кто вообще? Я тебя не видел, – сказал Царь.

– Я только сегодня здесь… очутился, – объяснил я. – Вот, решил проверить обстановку.

– А, ясно, – и он снова отвернулся к телевизору.

Иван был высоким и бледным. У него были чёрные запутанные волосы до плеч, тёмные глаза и усталый вид. Вот такого можно смело назвать призраком. Обычно такие призраки шляются по всему белому свету, пока что-нибудь не заставит успокоиться их душу.

– Ммм… А откуда здесь телек? И все эти бутылки? – спросил я, хотя этими вопросами я больше хотел дойти до главного и узнать, как он умер.

– Оттуда, – Царь показал на шкаф.

– Как это? – не понял я.

– Ну как: ты подходишь к шкафу, при этом думаешь о том, что тебе очень надо, потом открываешь шкаф. Только это не работает, если тебе нужен выход из этого дома. Я пробовал.

– Ты искал выход отсюда? – обрадовался я, потому что оказался не один такой. Вуду, кажется, всё равно, где быть, хоть в аду гореть, а Кот и не пахнет жаждой высвободиться из капкана.

– Ну да, только как видишь, не нашёл.

– Что не удивительно, – я подошёл к нему и забрал его бутылку. – А умер ты тоже из-за этого?

Но я сразу же заткнулся, поняв, что перегнул палку. Я не хотел, чтобы Царь обиделся на меня, ведь одному намного труднее будет искать выход отсюда.

– Ну и что? – равнодушно спросил Царь. – Но здесь я пью и не пьянею.

Я облегчённо выдохнул.

– Уверен, здесь есть выход. Мы же сюда как-то попали, – решил я.

***

Уже наступил вечер.

Мне было интересно, что сейчас делает Радей. Мне плохо думать об этом, но, кажется, я сильно испортил всем Новый год, хоть и не нарочно. Мне было ужасно стыдно, противно и тоскливо.

То, что сейчас именно вечер, я понял по тому, что за окном уже начало темнеть, только вот часов во всём доме я так и не нашёл. В тот вечер я совсем забыл про всякие шкафы, о которых говорил мне Царь.

Кстати об окне, чуть не упустил.

Я потратил, наверно, три часа, прежде чем убедиться: я не понимаю, что вообще там происходит. Вот ты смотришь на улицу, видишь её из окна, а эта улица выглядит, словно нарисованная карандашами или выстроганная ножом из дерева. Но в то же время эта улица полностью обычная и ничем не примечательная. Вот сейчас же она, к примеру, стала вечерней.

Я уверен, эта улица ненастоящая, неживая, потому что, кроме чувства пустоты, она во мне больше ничего не вызывает.

От окна меня отвлёк Вуд.

– Ты ещё долго будешь глазеть? – спросил он, забросив нож и свои карандаши. Он их из шкафа что ли берёт?

– А что? – спросил я.

– Просто… Смотришь туда и не двигаешься. Страшно становится.

– Ну хорошо, – я отошёл от окна и спросил. – И как мы будем выбираться отсюда? Окно не разбивается.

Вуд пожал плечами.

– Тебе не надоело здесь месяц сидеть?