– В конце месяца, как положено! – по-командирски отчеканил Одинцов.

Тем временем на автостоянке появились гаишники и направились прямиком к разобранным "Кадеттам".

– Блин! Только сейчас их не хватало, – чуть ли не шепотом сказал капитан, и горе-бизнесмены подошли к раскуроченным Мишей автомобилям.

– А чё, внутренности разобраны? – неуверенным голосом спросил рыжий гаишник с погонами сержанта.

– П-п-редпродожная п-подготовка! – выпалил первое, что пришло в голову, Миша.

Гаишники одобрительно закивали головами. Еще бы фирма продает, а не какой-нибудь частник!

– Почем отдадите? – спросил тот же рыжий гаишник, и у мореманов сложилось впечатление, что у этого рыжего все словосочетания начинаются с "чё".

– Вам – по блату, – по-купечески, с прищуром правого глаза, отвечал Одинцов, – по тыще баксов.

– И ваши комиссионные расходы, – твердо добавил капитан.

– Еще бы по стольнику скинули, мужики, – вклинился другой гаишник с погонами прапорщика.

– Ниже некуда, ребята, – отечески заметил капитан. – Сами понимаете, себестоимость… Да и нам надо какую копейку поиметь.

– Ну, че вы, мужики, – вклинился рыжий. – Мы ж оптом берем. Все четыре сразу.

– А мы и цены даем оптовые, – подключился к торгу Одинцов. – Такие же "Кадетты" на авторынке стоят тысячу триста-четыреста…

– Что же вы на рынке не торгуете? – поинтересовался прапорщик. – Больше бы заработали!

– У нас, главное, оборот средств, – с умным видом ответил Гуров. – Пусть дешевле, но чтоб без задержек. Это первое. Второе – авторынок работает два дня в неделю. Мы – круглосуточно.

Намедни таксисты из Москвы звонили, – "траванул" для убедительности Одинцов. – Тоже к "Кадеттам" приценивались.

– В-третьих, – продолжил Гуров, – как уже было сказано автомехаником, у нас предпродажная подготовка. Мы не хотим, чтобы вы через неделю-другую предъявили претензии. На авторынке, сами знаете, купил "темную лошадку" и – с концами.

– Это точно! – согласился рыжий.

– Хорошо! Тыща – значит тыща! – подытожил прапорщик. – Когда можно будет оформляться?

– Так, – вслух рассуждал Одинцов, – в воскресенье Миша закончил предпродажную подготовку. В понедельник ГАИ не работает. Значит, во вторник, после обеда. Это с гарантией. Потому как толпа…

– Так мы протолкнем, – подключился к рассуждениям Одинцова прапорщик, – Давайте с утра. В восемь сорок пять ставьте машину на стоянку для снятия с… Впрочем, вам снимать не надо. Купчая нужна из автомагазина. После… так мы и поставим себя… на учет.

– Может и год выпуска себе скорректируете, – подмигнув, посоветовал капитан.

– Хорошая мысль! – загоготал рыжий. – Чё, Федя, – обратился он к прапорщику, – скорректируем?

– Почему бы и нет? – уверенно поддержал сослуживца прапорщик. – Сбацаем восемьдесят третий вместо семьдесят девятого. На то мы и ГАИ. Все, мужики! Во вторник ставьте с утра, а то место не займете. Как купчую сварганите, дуйте ко мне. На первом этаже, слева от приемного окна, войдете в дверь и спросите Федора Петровича. Это я. Меня сразу найдут. Паспорта заберете сейчас. Для оформления купчей… Вроде, все.

– Не мешало бы залог… – неуверенно посоветовал Миша.

"А ведь он прав!" – одновременно подумали компаньоны. Возникла некоторая неопределенность, присущая подобного рода торговым отношениям. И действительно, кто знает? Может, утром гаишники поедут на авторынок и передумают. Кто тогда возместит расходы по переоформлению автомобилей?

– Да, ребята! – поддержал идею Одинцов. – Неплохо было бы залог. Мы дадим расписку…

– Добро! – согласился прапорщик. – Мы и без расписки вас достанем, если что… Сколько вы хотите?

– По пятьдесят долларей за каждое авто, – храбро сказал Гуров.

– Добро! – еще раз согласился прапорщик и отсчитал причитающиеся двести долларов. – До вторника!

– Ждем! – за всех ответил Одинцов, и гаишники ушли.

– Видали? – спросил Миша, как только доблестные представители ГАИ скрылись из вида. – Эти машины перестали выпускать в восемьдесят втором году, а они себе отшлепают восемьдесят третий. Потом перепродадут куда-нибудь в необъятную Россию и заработают свои триста баксов с каждой авто.

– Да ради бога! – согласился Одинцов. – Пусть крутятся, как могут. Все ищут место под солнцем. Чем они хуже?

– Вот именно! – поддержал Гуров и добавил, как он думал, что-то из Маркса:

– Мы живем теперь при капитализьме и деваться тута некуда – каждый кормит свою ораву, в смысле семью, исходя из своих потенциальных возможностей.

Гуров окинул взглядом всех присутствующих и не получив встречной дискуссии завершил свою мысль:

– Пойдем, капраз, нажремся, что ли с радости?