– Хватит, – сказал он. – Или тебя скоро снова придётся сушить.

Я нахмурилась, когда до меня дошло, и залилась краской смущения. Макс откашлялся, пытаясь сдержать смех, но, увидев мой злобный взгляд, захохотал. Встала я сама. Он, продолжая веселиться, пошел внутрь нашего убежища. Это еще больше напомнило то, как Макс крепко обнимал меня ночью, пытаясь согреть. Мне было неловко. Не было ничего, в чём я могла бы его обвинить, он, и правда, хотел только помочь. Но это не отменяло того факта, что я злилась. Может, на себя? Немного подумав, поняла, что не просто стеснялась перед ним из-за этой ночи. Я смущалась, потому что он мне нравился. Вот так!

Макс вернулся, взяв свое оружие, и посмотрел на нас холодными глазами. Что-то кольнуло меня из-за такого быстрого возврата к его «обычному» виду. Мне казалось, мы уже переступили этот этап. Он задержал взгляд на мне, когда я непонимающе смотрела на него. Его льдистые глаза больше не были для меня чужими. Они были теми, в которых я хотела прочесть то, что они скрывают. Шрам, которому я вчера ужаснулась, меня не пугал. Я смотрела на Макса, пытаясь не выдать своих чувств. Ничто в нем не пугало меня так, как то, что он мне нравился. Он был таким чужим и далеким и одновременно настолько знакомым. Я поспешно отвернулась, направившись к Лине. И так нелепо выгляжу, не хватало выглядеть еще глупее. Тем более, мы все еще не знаем, друг он нам или нет. Мы вообще не знаем, кто он такой! Нет, нет и нет! Так нельзя! Нельзя влюбляться в первого встречного!

– Что ты там шепчешь? – спросила Лина.

Я что, думаю вслух? О-о-о-й!

– Ничего. Мы, кажется, уходим, вставай.

Она сидела на корточках со своим творением. Как он уцелел? Я точно помню, что прошлась по нему во время снежной баталии. Сестричка поглаживала его, убирая последние неровности.

– Красивый, да?

– Да, Лин, очень красивый.

– Хорошо получился! – прозвучал за спиной голос Макса, заставив меня вздрогнуть. Он внимательно смотрел на мою сестренку.

– Он еще маленький, – заключила Лина.

Теперь я смотрела на нее, недоумевая.

– Не хотела бы я, чтобы он подрос.

– Бобик добрый! – прокричала Лина, защищая своего снеговолка. – Я так думаю, – добавила она смущенно. – Не надо его ломать, – попросила она, глядя на Макса. Он задумчиво кивнул в ответ, рассматривая снеговика.

– Надо торопиться, – объявил Макс и зашагал прочь.

Лина с тоской взглянула на волчонка, накинула рюкзак и пошла следом. Недоверчиво косясь на её снежное творение, я последовала за ними. Дорога предстояла нелегкая. Ноги проваливались в снежные сугробы, в желудке начало урчать. Я вздохнула и последний раз обернулась. Снеговика на месте не оказалось.

Я остановилась и внимательнее присмотрелась. Вот дерево, а вот наши следы. Волка нет. Сердце начало бешено колотиться. Я бросилась догонять остальных.

– Там его нет. Его там нет!

Они обернулись на меня, остановившись.

– Снеговолка там нет! – Хотя деревья и скрывали все, я показывала назад. Лина и Макс смотрели на меня. Парень хмурился. Он перевел взгляд на Лину. Сестренка в ужасе хлопала глазами. Меня саму бросало в дрожь от мысли о стае свирепых снежных монстров, преследовавших нас прошлой ночью.

– Тебе показалось. У нас на это нет времени, – заключил Макс тоном, не терпящим возражения, и зашагал дальше. Лина, все еще хлопая глазами, повернулась, собираясь идти следом.

– Пошли, Ами. – Она протянула мне руку.

Я приняла ее, и мы зашагали вместе, крепко держась друг за друга.

Шли уже долго. Солнце ярко светило высоко в небе, хоть и слабо, но согревая нас своими лучами. Деревьев становилось все меньше, отчего хотелось верить, что скоро мы подойдем к границе этого ненавистного мне леса. Я перестала оглядываться назад в страхе, что нас преследует слепленный моей сестренкой снеговик. Может, мне показалось. Лина тоже иной раз оглядывалась. Шагали мы быстро, и я не успевала замерзнуть, хотя руки заледенели, поэтому я старалась не высовывать их из-под рукавов. Плащ Макса был мне до щиколоток, отчего подол волочился по снегу. Это не облегчало мой путь. Сам парень, как и накануне совершенно без признаков усталости держался ровно на таком расстоянии, чтобы мы его не догнали и не отстали. Когда в горле начало не просто гореть, а невыносимо жечь, я сдалась.

– Стой! – задыхаясь, взмолилась я. – Макс, стой, пожалуйста, я больше не могу.

– И я! – подхватила Лина, до этого мужественно молчавшая.

Макс остановился, и мы с сестрой буквально повалились на снег.

– Вставайте! Живо! – прогремел он. – С лихорадкой вам не дойти.

Он так бросал «вам», словно с ним ничто подобное не могло произойти. Макс был прав: лежа на снегу, я не чувствовала холода, но это было обманчивым ощущением. Еще чуть-чуть – и мы начнем трястись. Я встала и подняла Лину. В желудке предательски заурчало. Подойдя к нам, Макс протянул воду. Всю дорогу мы останавливались только попить, один раз перекусили оставшимся шоколадом, потом он набирал снега, и мы двигались дальше. Бутылка была полной и теплой. Я отпила. До этой минуты остановки были очень короткими, что мы не успевали перекинуться и парой слов, переводя дыхание и бросаясь вдогонку за Максом. Сейчас же он дал нам время отдохнуть. Мы устроились на поваленном дереве. Лина убежала за кусты, которых тоже становилось все меньше. Я же воспользовалась моментом, чтобы задать мучившие меня вопросы. Их было много, пришлось решить, о чем спросить первым.

– Макс! – окликнула его я. Он выгнул бровь.

– А как ты… хм-м… – замялась я, – делаешь огонь?

Он молча посмотрел на свои руки. Как же хотелось узнать, о чем он думает! Я тоже разглядывала его руки, ожидая, что на них появится язычок пламени. Тишина затянулась; сначала было неловко, потом неловкость прошла, и я уже ушла в свои мысли, когда он все же ответил:

– Просто. Не думал об этом, пока ты не спросила. Огонь во мне. Не угасает никогда. Стоит мне пожелать, и он проявит себя так, как я того захочу, – сказал Макс, продолжая смотреть на свои ладони. – Или не захочу, – добавил он, помолчав.