– Лина! – воскликнула я. – Прекрати! Мама не разрешала тебе никуда ходить!

Рыжую копну волос скрыла неизвестно откуда выуженная шапка, а на шее уже был завязан шарф.

– Я с тобой! – заявила девочка. – Если ты не можешь остаться, я иду с тобой! – еще более радостно прогремела Лина. Она гордилась свой задумкой.

– Мне не придется сидеть с этой врединой, а ты попадешь на свои танцы! – весело проговорила она. Не оглядываясь, Лина сняла с вешалки куртку и уже собиралась её надеть; куртка вылетела из рук сестрёнки и была повешена на место. Я строго, не скрывая раздражения, смотрела на Лину и хотя в глубине души понимала, что злит меня то, что в этот день все идет не по плану, сверлить глазами сестренку, было легче.

– Ну почему?! – закричала Лина, увидев мой взгляд. Слезы досады на несправедливость, копившиеся весь вечер, наконец-то пролились, и она зашлась рыданием.

– Это нечестно, нечестно! – твердила она сквозь слезы. – Не хочу!

Я потянулась к сестренке, чтобы обнять, но Лина оттолкнула меня, запрыгнула в сапоги, схватила куртку и, распахнув дверь настежь, выскочила наружу. В дом тут же ворвался холодный порыв ветра.

– Я все равно не буду с ней сидеть! – громко прокричала она, обернувшись, и бросилась прочь от дома.

– А ну вернись! – завопила я.

Схватив первую попавшуюся куртку, я бросилась за сестрой. Но задержка в пару секунд сделала свое дело: я с трудом разглядела розовую шапочку, скрывшуюся за поворотом. Побежала следом так быстро, как могла, но все равно еле успевала за Линой. Мне удалось увидеть лишь то, за каким углом она скрылась. Но я уже догадалась, куда она бежит, и нырнула вслед, во тьму ночного леса.

Гремел гром, и прекратившийся дождь грозил начаться снова, превратившись в ливень. За деревьями невозможно было что-либо разглядеть. Лишь благодаря частым молниям я смогла увидеть тропинку и постараться не свернуть себе шею. Пару раз чуть не упала, споткнувшись о торчавшие из земли корни, и взмолилась, чтобы сестренка оказалась осмотрительнее.

Тропинка вела на побережье, туда, где мы так любили гулять и устраивать пикники. Только вот сегодня по берегу не стоило ходить: шквальный ветер усиливался.

«Бал мне, видимо, не светит», – с досадой подумала я, но в данную секунду это отошло на второй план. Нужно было догнать сестру.

О местоположении секретного пляжа знали лишь жители небольшого поселка и старательно хранили его в тайне от всевозможных туристов. Хотя при въезде имелись и охранник, и шлагбаум, это не было гарантией защищенности от особо любопытных заезжих гостей. Местные желали спокойной жизни, не желая лицезреть развеселившихся путешественников, поэтому всеми возможными способами скрывали имевшийся у них пляж. Одним из способов обмана был знак «Опасно, обрыв! Возможны оползни!». Доля правды в этом была. Пляж находился прямо под крутым холмом, а горная местность и ливни вполне могли вызвать локальную катастрофу. Но такого еще ни разу не было ни у нас, ни в одном из соседних поселений.

Я пронеслась мимо знака и побежала дальше, к небольшой тропинке. Дорожка петляла по крутому склону горы, и приходилось держаться за крепкие ветви деревьев, когда я поворачивала на скорости. Тропа была размыта дождем, мчаться по ней было очень опасно, но я боялась сбавить темп и отстать от сестренки. Потому резко повернула на следующем повороте и налетела на Лину.

– Лина! – Я облегченно вздохнула и схватила ее за руку.

Та не ожидала увидеть меня позади и вздрогнула от неожиданности, но уже в следующую секунду начала вырываться.

– Пусти! – кричала она, пока я пыталась ее успокоить.

– Да подожди ты! Успокойся! Пойдем домой! Я никуда не иду!

Ветер заглушал мои слова, и Лина продолжала вырываться из моей крепкой хватки. От этого мы начали скользить по грязи, в которую превратилась дорожка. То там, то здесь по ней пробегали дождевые потоки, уносившие мусор вниз по склону. Внезапно налетевший порыв ветра сбил нас с ног. Мы кубарем покатились вниз по склону.

Я с четырех лет занималась гимнастикой, и техника правильного падения без травм была давно мною отработана. Зная все приемы кувырков, перекатов, я могла лишь автоматически подставлять ту или иную руку, но не всегда удавалось сделать и это. Одно дело падать в спортзале, на мягкий мат, другое – лететь по склону горы. Казалось, я уже долго неслась вниз и давно должна была, докатившись до обрыва, упасть. Откуда-то сбоку на меня рухнула Лина, и мы схватили друг друга так сильно, как только могли. Это не остановило нас, но уменьшило скорость. Я смогла оглядеться, и, увидев перед собой дерево, толкнула сестренку, не отпуская рук, чтобы мы оказались по разные стороны. Не верила в то, что идея сработает, но, налетев на ствол дерева спиной, скатилась по одной стороне, а сестрёнка по другой. Удар замедлил падение настолько, что мы просто повисли, держась за руки.

С секунду молча смотрели друг на друга, а потом шок вырвался из нас громким смехом. Больше не было той силы, которая несла нас вниз, и мы просто лежали на земле, не прилагая никаких усилий, но рук не отпускали. Мысленно я отметила, что от обрыва нас отделяла лишь пара метров, что, как ни странно, платье практически цело, если не обращать внимания на грязь, и, главное, сестренка невредима. Лина тоже занималась гимнастикой и, видимо, неплохо умела падать.

– Мир? – спросила я.

– Мир! – обрадовалась малышка. – Мама ругать будет, – тут же добавила она, вздохнув. – Идем домой?

– Не будет, если успеем переодеться и отмыться.

– А твой вечер?

Я громко засмеялась.

– Проведу его с сумасшедшей сестренкой. Валяться в грязи не так уж плохо и гораздо веселее. Только давай так больше не делать? – подмигнула я Лине. – Пойдем?

В ответ сестра расплылась в одной из тех улыбок, которые я так любила.

Мы лежали недалеко от той самой тропинки, в месте, где дорожка переходила в сложенную самой природой лестницу из камней. Двадцатью метрами ниже находился пляж.