Ночью, днём, в полдень... неважно когда придёт чувство, что нужно взять бумагу и писать, иначе тебя разорвёт от скопившихся чувств, излияний, фраз.
Будет это осень, дождливая и шепчущая свои секреты или жаркое знойное лето... неважно, если душа хочет свободы. Хочет вырваться лучом энергии в строки, строки стихов, написанных в книге. В этой книге.
Холод, ночь. Тишина
Холод, ночь. Тишина.
Мы в царстве Морфея.
Ночи только длинней,
И слова все под ветром.
Сколько нежных…
Минут, озаренных в рассвете.
Холод, ночь. тишина.
И всё будто немеет.
Терпко, и черный чай…
И закат на ресницах.
Тернии. Свет. Суета.
Мы – вселенной частицы.
Холод, ночь. Тишина.
И всё будто немеет.
Мы в царстве Морфея.
Мы в царстве Морфея…
Сиянье звёзд.
Сиянье звёзд,
И ветер перемен. Всё бесконечно.
Сиянье звёзд и ветер перемен
Покажут вечность.
И так тепло в душе,
Так безгранично жарко.
Качаешься ты тихо вниз и вверх.
Качели движутся – небесные качели.
И ты летаешь над землёй то вниз, то вверх.
Так близко облака. Они целуют душу.
А небо – это всё твой океан.
В нём светят миллиарды солнц светил…
Вот кто-то закурил, а вон что-то забыли.
Вокруг лишь суета. Толпа и города.
Глубокий вздох, прикосновенья рук.
И жёсткая колючая щетина.
Так близко облака. Они целуют душу.
И города, и звёзды смотрят непрерывно.
А ты послушай.
Слушай вот удар, ещё.
Удар, ещё один.
Сердца, как будто слились воедино.
Качели движутся – небесные качели,
И мир исчез, что под ногами был.
Осталось небо – океан, и звёзды,
Как миллиард свечей, что греют мир.
Глубокий вздох, прикосновенья моих рук,
И жёсткая колючая щетина.
Так близко облака и тесен мир вокруг.
Но даже миг с тобой, моя святыня.
Сборник «Бархат луны»
Синонимичность выдохов
Синонимичность выдохов и вдохов
Глухая, беспощадная луна
И этот тихий вечер – я опять продрогла,
Любимый, без твоего плеча.
И снова поломалась шестерёнка.
Хороший чешский механизм.
Часы остановились в ожиданье,
Твоих шагов – уверенных, простых
И только их.
Игриво, мягко и по-детски
Снежинки, нежно укрывая землю
И задором веселя, дают ей жизнь.
Гоня всю повседневность – серость.
Ей прочат: скоро оживёшь! Весны пора!
Холодная и грустная луна
Мне шлёт привет, который потеряла.
Он говорит, гласит, кричит забвенно
О мягкости небес и хрупкости Вселенной.
Он знает всё, он видит и молчит.
И греет печь огнём чужие руки.
А бой идёт, идёт с тобой и мной.
Порядок сдержан, но всё вокруг пустынно.
Испиты океаны ядом нежным,
Просачиваясь в плоть твою, зовут.
Зовут и помнят, а скорее знают,
Вот гул шагов, уже он тут.
Идут, зовут, торопят.
И жгучим криком отражаясь в сердце:
Тебя ведут, ведут, ведут домой.
И мягкая трава щекочет под ногами.
Скрипит петля, одолевает тишина.
Вокруг так тихо. Тихо, тихо входишь ты.
Ты, замерев, – мы видимся впервые.
И ночь горит чужие руки грев.
И жаркая томящая луна
Прошепчет всё, что раньше не сумела.
Под шум шагов уверенных, простых
И только их.
Твоих и только их.
Тёмный бархат луны.
Тихий бархат луны.
Суеты будто нет.
И в бесшумной глуши
Что-то пишет поэт.
Тихий бархат луны,
Мягкой лентой в кудрях
Перепутались дни.
Ночь сияет в глазах.
Сотни, тысячи солнц,
Отражаются в них
Сотни тысяч богов,
В них заговорив.
Мерный треск огонька,
Всколыхнётся подол.
Её хрупкой рукой,
Мягкой лентою будто