Возможности осмотреться вокруг у него не было: у фонарика разбились стекло и лампочка, а спички с собой Егор не носил, поэтому пришлось на ощупь ползти по бетонному коробу вдоль трубы. Примерно через полчаса он обнаружил в проеме ответвление вправо, что немного, но успокоило. Значит, появился шанс на спасение. Но это оказалось всего лишь небольшое тупиковое углубление, ведущее куда-то вниз. Егор бросил перед собой камень и услышал всплеск воды. Возвратившись обратно, Егор продолжил движение. Ему приходилось ползти по холодному бетонному полу, натыкаясь на камни и остатки арматуры. Оглушенный взрывом гранаты, он не слышал крысиного писка, а замерзшие пальцы не чувствовали прикосновения серых хищников; только один раз Егор ощутил сильную боль в ладони, поняв, что его укусила крыса, которую он случайно в движении прижал рукой. Егор инстинктивно одернул руку, взял камень и бросил его вперед, чтобы напугать отвратительных грызунов, и снова продолжил движение. Его пальцы и колени были изодраны в кровь, а раненое плечо и спину пронизывала нестерпимая боль; вдобавок ко всему навалилась сильная усталость. Егор чувствовал, что силы покидают его, но не сдавался: он продолжал двигаться вперед, преодолевая боль, холод и усталость.

Сколько прошло времени, Егор не знал, но внезапно он почувствовал, что проем расширился, – это был колодец. Он попробовал встать, но разогнуться во весь рост сразу не смог. Тело затекло. С большим трудом превозмогая боль, Егор выпрямился, а затем, забравшись по металлическим ступенькам, попробовал осторожно приподнять чугунную крышку люка. Она отодвинулась, и дневной свет заставил Егора зажмуриться. Вскоре глаза привыкли, и он осторожно осмотрелся по сторонам. Егор понял, что находится на нейтральной территории, совсем недалеко от наших позиций и штаба. От этого стало легче, и даже неизвестно откуда появились силы.

Егору вроде бы и повезло – он выбрался из своего заточения живым, но по пути в штаб удача отвернулась от него: Егор попал под артиллерийский обстрел и был найден лежащим на земле без сознания нашими бойцами, возвращающимися с задания.

Судьба хотя и устроила Егору суровое испытание, но все же была благосклонна к нему: несмотря на серьезное ранение в грудь, он выжил.

Егор тогда еще не знал, что в тот же день от взрыва вражеского снаряда пострадала и Мурка. С запиской на шее, ее случайно обнаружили разведчики. Присыпанная землей, она лежала на краю воронки, не подавая признаков жизни, вытянув в стороны передние и задние лапы. Ее опознал один из разведчиков. Когда он снимал ошейник с запиской, то понял, что кошка еще живая. Мурку принесли в госпиталь, где санитар отказался ее принять, чем вызвал возмущение у доставивших ее солдат.

– Что значит не возьмешь? Ты знаешь, что она для нас значит? – вспыхнул один из разведчиков, хватая санитара за халат.

– Дайте мне кошку, – вмешалась в конфликт молодая медсестра, принимавшая раненых солдат.

– Татьяна, отдохни, ты уже вторые сутки на ногах, – произнес санитар, но девушка осторожно взяла кошку и унесла ее в помещение госпиталя. Разведчиков она успокоила, сообщив, что обязательно ей поможет – сразу, как только появится свободная минута. Свое слово девушка сдержала: освободившись, она оказала кошке медицинскую помощь.

Очнулась Мурка на следующий день. Вся израненная, с пятнами зеленки на голове и спине, с перевязанной передней лапой и отмороженными ушами, она целый день бродила по госпиталю.

Егор пришел в сознание на второй день после ранения. Увидев мелькнувшую в проеме открытой двери Мурку, он сначала не поверил своим глазам. Но когда кошка, прихрамывая, прошла обратно, он громко позвал ее. Услышав знакомый голос, Мурка замерла и осторожно заглянула в палату. Увидев Егора, она с поднятым хвостом, радостно урча, подошла к его кровати, запрыгнула на нее и стала ласкаться.

Рассказ Егора о подвигах Мурки вызвал у соседей по палате живой интерес. А вскоре молва о геройской кошке облетела и весь госпиталь. Каждый раненый, если мог ходить, непременно хотел ее увидеть, угостить чем-нибудь вкусным, а то и просто погладить.

Наверное, жизнь была несправедлива к Мурке, ведь Егора за последнее выполненное задание наградили орденом, а ее, доставившую ценные сведения и получившую боевое ранение, оставили ни с чем. Да что говорить – ее даже в госпиталь не хотели принять.

Но не это было главным для Мурки. Здесь, в госпитале, у нее был друг и хозяин – Егор. Он с самой первой встречи показался ей каким-то своим, близким. До войны у нее тоже был друг – повар из заводской столовой. Он хорошо относился к ней: кормил, ласкал, а бывало, даже играл. Но потом, когда началось что-то невообразимое и ужасное – так Мурка представляла войну, – он и все работники столовой куда-то уехали на прибывшей за ними машине. И с тех пор Мурка осталась одна. И никому до нее не было дела, пока однажды ее не привлекли для выполнения специального задания. Чья это была идея, Мурка не знала, но с тех пор старалась выполнять все поручения, зачастую рискуя жизнью. Для нее, как и для людей, начавшаяся война была такой же страшной трагедией, изменившей ее жизнь и судьбу.

Днем у Мурки в госпитале были свои дела, и она где-то гуляла сама по себе; потом сидела на медицинском посту, где ее подкармливали раненые солдаты. А ночью, устроившись у Егора в ногах, она спокойно спала, свернувшись калачиком.

В соседней палате лежал раненый корреспондент военной газеты. Его заинтересовала история отважной кошки, и впоследствии он написал небольшой очерк о необычном четвероногом бойце. Правда, об этом Егор узнал уже после войны, получив от корреспондента письмо и вырезку из газеты.