– Да… А что насчёт того варианта, чтобы вернуться, часами ранее и как–то сообщить про родительнице Анхалии, чтобы та не шла той дорогой? –Уточняла я у профессора, при этом, сразу обмысливая каждый момент действий. – Это ж нам придётся по всей планете долго летать искать кротовины. И то, что мы найдём нужный нам более–менее подходящий вариант, это ж очень маленький процент вероятности. Так?

– Ну, не совсем. – Парировал напарник. – Я же тебе сказал, что я модернизировал излучатель… Так вот, я уже связался с нашим начальством в министерстве секретных разработок (МСР)… В общем, после их быстрого совещания, которое проходило через общую базу данных, мне сообщили, что… В общем, будем делать такую схему: мы подключаем излучатель к специальной базе данных, которая есть только у нашего министерства, о которой никто не знал, даже я. В общем, у них есть, условно сказать, спутниковый распространитель. Короче, мы подключаем излучатель к этому спутниковому распространителю. И на их большом мониторе или на более функциональном голограммере, мы увидим все точки, все координаты, на которых есть кротовины. Которые есть сейчас, ну – в нашем настоящем времени. А ещё, министр Пасовский мне сказал, что они давно уже готовят специальные группы, которые будут изучать историю, чтобы не подвергнуть её изменению. И что эти люди проходят специальное обучение для этого. Мы их научим работать с излучателями. И они будут сами заниматься изучением истории. И таким образом мы получили задание: просто, грубо говоря, наша задача теперь – "штамповать" излучатели.

– Ты хочешь сказать, что когда запустят этот проект, то я не смогу перемещаться во времени? Ну, это не честно. Я уже зависима от этого. А когда запустят этот проект? А тот, монитор у них где? Нас, допустят до этого монитора?

– Нас–то допустят. Но когда заработает та спец группа, я думаю, да, нам возможно запретят самим лично перемещаться. Кое–кому не понравился тот фокус с бутылкой. – Фокус с бутылкой? – Подумала я. – Это они ещё про мою птичку не знают… – Проект запустят через пару дней, – продолжал Патсторс, – я думаю, у нас ещё есть время. Если мы обнаружим кротовину, во временнЫх координатах, которые нам нужны, тогда ты отправишься восстанавливать род Анхалии. А я буду за двоих работать над излучателями.

– Ну, отлично, так и поступим. Ну а если мы не обнаружим по монитору подходящую, по временнЫм координатам, кротовину? – Снова, уточняюще, спросила я.

– Тогда ты отправишься через ту кротовину, которая ещё не закрылась. Сколько там осталось дней до её закрытия?

– Сейчас остаётся 6 суток и 8 часов, – посмотрев на голограммные часы, ответила я. – Через пару дней останется 4 суток и 8 часов. Но пока мы полетим, пока мы будем изучать все координаты всех кротовин и сравнивать, пока мы там побудем, в министерстве, пока вернёмся сюда, – это ещё – несколько часов. Получается, что если всё пройдёт удачно, у нас останется 4 суток и 4 часа до закрытия этой кротовины, в которую я отправлюсь. Ну, а если мы не найдём координаты нужной нам кротовины, то тогда я отправлюсь в эту. Но пройдя через эту кротовину у меня будет лишь один вариант – переубеждать ту девочку из прошлого, а как ты сказал: информация у ней прижилась крепко…

– Ну, да. Сама полетишь? – Спросил напарник.

– Думаю, нет. Я возьму с собой Синтию, потому что – мало ли что может произойти…

– А Анхалию? – Переведя взгляд на девочек, – поинтересовался Патсторс.

– Анхалию тоже, скорее всего, возьму, – задумчиво ответила я.

– Так, Аника, смотри: вот тот усовершенствованный прототип, о котором я тебе говорил. Забирай его с собой на случай не предвиденных парадоксов времени. А я буду модернизировать другие прототипы, все 22, которые остались. Средства у меня уже для этого есть. Сегодня подвезли заказ, который я сделал от имени МСР. – Мы подошли к излучателю–23. Патсторс выдвинул дополнительный мини–экран, который на приборе находился на таком месте, что если человек не знает о его существовании, он не догадается, что там есть этот экран. Напарник выдвинул экран. И дотронулся до него. На мониторе появился запрос кода. Он ввёл моё имя справа налево, монитор активировался. – Аника, смотри. Когда заработает проект министерства, при активации этого монитора, излучатель будет синхронизироваться с большим министерским монитором. И запустится голограммное виденье. И благодаря этому ты сможешь видеть расположение всех кротовин на планете. Каждая кротовина будет обозначаться красной точкой. Нажав на одну из точек, высветятся координаты этой кротовины и её временные размеры. Ну, ты поняла? – Объяснил напарник.

– Конечно, всё ясно. Спасибо, Патсторс.

Пока мы с напарником обговаривали более подробные нюансы наших действий, дети–подростки очень оживлённо что–то обсуждали. Точнее, оживлённо обсуждали Синтия и мальчики. Анхалия сидела несколько в стороне, и не участвовала в разговоре.

– Синтия, – прервала их эмоциональный диалог я, – развози ребят по домам и прилетай домой. А Анхалию заберу я. Она будет пока у нас.

Мы прилетели домой. Анхалия была напугана, что легко понять – она осталась без семьи и без средств к существованию. По дороге домой я выяснила у неё, что она студентка–медик, будет специализироваться в уходе и лечении новорожденных младенцев. Она сдала экзамен на допуск второй степени, и уже работала в центре репродуктологии, наблюдая за эмбрионами в маточных репликаторах. Она гордилась тем случаем, когда, проводя обычный мониторинг, заметила у одного эмбриона хромосомную аномалию. Такие хромосомные аномалии гораздо легче исправлять на небольшом сроке, менее травматично для ребёнка и проще для операторов. И результат – стопроцентная коррекция и полноценная жизнь. И эту полноценную жизнь малышу подарила она, Анхалия. Старшие сотрудники просмотрели, и научный руководитель, Агнес, тоже просмотрела, а вот Анхалия заметила. Естественно, она собой гордилась.

Тут я с ужасом подумала о том, что, вероятнее всего, Агнес при встрече её не узнает. Да, она называла её своей правой рукой, Анхалия даже ночевала у неё дома, когда они ставили особо захватывающие эксперименты с клеточными культурами – но это было до того, как Анхалия стала человеком из ниоткуда. А сейчас её не узнает никто. Девочка потеряла всё.

Эти два дня я была на работе с Патсторсом. Пока мы работали над усовершенствованием прототипов излучателей вместе. И вот нам сообщили, что проект готов. Мы с напарником на своих двух лётках полетели в секретное месторасположение МСР.

Хотя меня очень тревожила ситуация с Анхалией, полёт заставил меня позабыть о проблемах и неудачах. Я просто наслаждалась полётом, яркими нарядными пейзажами, белоснежными облаками. Внизу, затейливо извиваясь, текла речушка. Жилые кварталы перемежались парковыми зонами и садами, где выращивали фрукты. Поодаль поблескивали крыши парниковых (или тепличных, я тут не очень хорошо разбираюсь) парков – там выращивали овощи. Мы приближались к крупному горному массиву, где, в глубинах скал, и располагалось МСР, точнее его секретные апартаменты.

Когда активировали спутниковый распространитель, мы подключили к нему свой излучатель. Кстати, мы привезли с собой лишь один излучатель. Три штуки, которые мы уже доработали, остались на рабочем месте, а два – у меня дома. И вот, когда все необходимые устройства были подключены, наш шэф – министр Пасовский включил большой монитор. Мы регулировали излучатель. Монитор, также совместно со совей работой, запустил голограммное виденье. Шло сканирование кротовин по всей планете, тех кротовин, проходы (концы) которых были лишь в настоящей точке времени. Мы с другими работниками секретной службы, не просто стояли а оборачивались в разные стороны, так как голограммное виденье было в трёхмерном формате.