Шрифт:
– Потому что я помню все, в отличие от тебя, – Вика оставила созерцание жасмина и оглянулась. Мне стало жутко. Это была она, но ее лицо… Оно не выражало абсолютно ничего, как если бы это был манекен.
– Будь добра, объясни уже все по-человечески, – произнесла с осторожностью, потихоньку выпутываясь из пледа. Самый подходящий момент для побега в ванну, чтобы избавиться от озноба и странной компании.
Убежала бы, да только Мерривальд уселся мне на колени, включив свой мурлыкательный двигатель на полную мощность. Моя рука зависла над ним…
…Мой кот не мурлычет.
С недавних пор он сладострастно охает как герой порнофильма. Но не мурлычет.
Не без опаски поднимаю глаза на подругу. Она уже полностью развернулась, устремив на меня немигающий взгляд.
– Ви-ик? Ты ботоксом что-ли обкололась, лицо какое-то…
– Ты как всегда все проглядела, наивная идиотка, – этим голосом можно нарезать стальные бруски.
Она медленно двинулась в мою сторону, плывя по воздуху, точно призрак.
– Кажется, ты не о ботоксе… – скинув с себя плед и кота, я ловко перемахнула через спинку дивана.
– Думаешь, все такие же честные и порядочные, как ты, – жуткий хохот, похожий на звук крошащихся камней. – Проснись уже, глупая ты девчонка. Твоя доброта стоит у всех поперек горла. Очнись! Вернись на землю!
Едкие слова и раздирающий душу смех продолжают звучать так отчетливо, в то время как ее образ рассеивается дымом на ветру. Комната начала таять и отдаляться, что-то безжалостно утаскивало мой уютный защищенный мир в темноту. Опять! Я хваталась сознанием за ускользающую комнату, за все, что создала и берегла, за огромный куст жасмина в горшке. Меня опрокинуло на лопатки и потащило в противоположную сторону, то и дело ударяя головой о воспоминания. А потом вышвырнуло в холодную ночь.
3.2
Я смотрела на тяжелое небо, то самое, которое носит в себе озорные снежинки и никак не решается выпустить их, зная, что они исчезнут навсегда. Сейчас весна, когда успело так похолодать?
Два кошмара подряд. Словно тот Иван, прыгаю из одного котла в другой 2 .
Казалось, тело примерзло к земле, кое-как мне удалось отодрать себя от этой негостеприимной поверхности. Неуклюже поднялась, ноги онемели, спина ныла от долгого ледяного компресса. Наверняка почки мне это еще припомнят.
2
Имеется в виду сказка «Конек-Горбунок», где главному герою нужно было искупаться в трех котлах: с холодной водой, горячей, и с кипящим молоком.
Огляделась по сторонам: кругом пустынная местность, тонущая в зимней ночи. Зуб на зуб не попадает от холода – легкое пальто и платье совершенно не для этого были предназначены, ох не для этого.
Воспоминания о произошедшем дают мне мощную отрезвляющую пощечину.
Я так и не добралась до дома. Моей последней остановкой были железнодорожные рельсы. Может, они где-то и есть поблизости, но их не видно, как и ярко освещенного моста. И машин. И столбов. Где, черт побери, я нахожусь? И почему совсем не помню столкновения с поездом?
Меня передернуло от видения стремительно приближающегося локомотива. Раз я здесь стою, очевидно, что нас не раздробило. Может, просто откинуло, и, если как следует поискать, я обязательно выйду на место происшествия. Все равно неясно, почему тогда я не помню, как выбиралась из машины? Куда она вообще делась вместе с Мерривальдом, Викой и Виннардом?
Ощупала голову: ни шишек, ни крови не обнаружила. Я умерла? Или это очередной «котел»? Не похоже, тело мерзнет очень даже по-настоящему. Еще меня мучает жажда и почему-то жжет в груди.
И я понятия не имею, что мне делать в этой совершенно реальной, погруженной в темноту степи.
– Мерривальд! – крикнула в темноту. – Вика! Виннард!
Тишина.
Вот если бы я нашла сумку с телефоном, все бы упростилось. Позвонила бы или получила помощь от гугл-карт. Включила бы фонарик, в конце концов.
Без особой надежды блуждала в темноте, дрожа от холода и страха. Продолжала звать своих товарищей по несчастью, но, казалось, меня слышат лишь серые тучи. Подобравшаяся паника протянула свои противно липкие объятия, а я отпихнула ее решимостью найти Мерривальда. Если он не слышит мой голос, то должен услышать хотя бы ментальный призыв. Через него я узнала бы, где остальные. Жаль, что мы не успели попрактиковаться…
Не представляю, как это делается, просто сосредотачиваюсь на его образе, на глазах, голосе, теплой шерсти. Собираю в тугой комочек всю свою любовь, беспокойство о нем и выстреливаю ментальной сигнальной ракетой.
Жду. Никакого ответа. Жив ли он? Может, его ранило, и он лежит без сознания, потому не слышит меня.
Повторяю призыв, вложив в него еще больше заряда из любви и воспоминаний.
Ничего.
Никого.
Отчаяние уже накрывало меня, я побежала вперед, застревая каблуками в земле. До саднящего горла упорно звала своих спутников. Ледяной воздух протыкал разгоряченные легкие морозными иглами. Грудную клетку так жгло, словно я пробежала уже десятикилометровый марафон. Но я не остановлюсь, пока могу сделать еще хоть шаг. Пробегу эту степь вдоль и поперек, чтобы найти хоть что-нибудь!