— О каких отношениях ты говоришь? О наших?

Судя по выражению его лица, будь мы с ним одного пола, он хорошенько бы мне вдарил по лбу. И это, как минимум. Моё счастье, что я родилась женщиной. Честное слово, впервые в жизни этому рада!

— Твоя наглость — ничто по сравнению с моей глупостью. Только я мог выбрать женщину, которая любит моего лучшего друга. А главное я как последний осёл продолжаю за эту женщину борьбу. Но знаешь, что меня больше всего обижает, Марина? То, что я не могу понять, чем Артём тебя так цепляет.

Я хмыкнула. Самой интересен ответ на этот вопрос. Артём никогда не был ни умней, ни красивей Саши. Харизма, обаяние? Да, возможно, однако, и Герц всем этим не обделён. Кажется, я начинаю верить во всякие флюиды…

— Может быть, дело в его отношении к тебе?

Я посмотрела на Сашу:

— Может.

— В таком случае я тоже могу начать называть тебя шлюхой.

Если бы в кухню не прошёл Алексей Владимирович, скандала бы их дом точно не избежал.

— Врача я вызвал, Лаврентий Павлович уже едет. А вам я предлагаю всё-таки перенести бракосочетание на другую дату. Например, на март. Срок ещё будет небольшой.

— Если беременна, то свадьбы не будет, — ответила я.

— Что?

— Если я беременна, то свадьбы не будет.

— Аборта тоже не будет, — голос Саши звучал строго и убедительно. Можно подумать, что я буду спрашивать его разрешения.

Алексей Владимирович скрестил руки на груди:

— Вы мне уже надоели, честное слово! Что ни слов, то спор или ссора! Вы хоть когда-нибудь разговариваете нормально, как все обычные люди или нет? Что это за манера такая: уколоть другого? Живёте по принципу: если не сцапался с возлюбленным, то день прошёл зря? Или же вы просто извращенцы, и получаете от такого общение удовольствие? — я еле заметно улыбнулась. — Тогда вы точно психи!

Звонок в дверь прервал грозную тираду Алексея Владимировича.

— Лаврентий Павлович! Рад Вас видеть! — воскликнул он, когда врач прошёл к нам.

— Полно тебе, полно, голубчик. Я ж по делам к тебе, а не чаи гонять. По телеграфу ты так противно гундел, что я не смог разобрать, у кого тут какая болезнь. Но не переживай, я готов даже к холере: в моём чемоданчике, пожалуй, нет только эликсира бессмертия!

Я едва смогла подавить смешок. Лаврентий Павлович был не намного старше Алексея Владимировича, но выглядел он так, словно сбежал из прошлого века. Маленький, сгорбленный, худой старичок с длинной, но какой-то потрёпанной чёрной бородой смотрел на нас из-за огромных очков. В таком виде он был похож на потерянного муравья, который однажды решил стать лекарем. Стоит отметить, что и выглядел мужчина соответствующе: потёртый белый халат и смешной колпак. Почему смешной? А это мои личные ассоциации. В детстве мне мама читала сказку о гноме, мечтавшем стать астрономом, так вот, колпак у гнома был на картинке примерно такой же, как у Лаврентия Павловича, только синий с жёлтыми звёздочками. Да и разговаривал тот гном совсем по-другому. По крайней мере, у собеседников не возникало ощущения, что грамоте его учил сам дедушка Ленин. Не телефон, а телеграф — о, как!

— Холеры, к счастью, ни у кого из нас нет, а вот беременность, возможно, намечается.

— Новая жизнь это всегда чудо!

— Согласен, поэтому мы и позвали Вас, чтобы подтвердить или опровергнуть сей факт, — Алексей Владимирович кивнул в мою сторону.

Врач недоумённо посмотрел на него:

— Алексей, голубчик, я стар, но не глуп. Во всяком случае, мне и в голову не пришло, что среди вас троих брюхатым можешь оказаться ты! Хотя сесть на диету тебе всё-таки необходимо, а то в следующий раз мне придётся проверять на беременность тебя! Твоё брюхо вполне может сойти за третий месяц! Сударь, — старичок обратился к Саше, — не соизволите ли Вы пересадить свои телеса на другой трон? Благодарю Вас, — он сел рядом со мной и протянул мне конфету. — Возьмите, сударыня, а то у девиц поднимается давление, стоит мне оказаться рядом с ними.

Я улыбнулась:

— Спасибо.

— А что это такое? — спросил Саша, когда Лаврентий Павлович достал стетоскоп.

— Прибор.

— Что с ним делают?

— Засовывают в задницу тем, кто мешает врачу проводить осмотр, — Саша быстро положил инструмент на место, а я чуть не подавилась карамелькой от смеха.

Мужчина поднял на меня глаза:

— Сосите, сосите, дорогуша. Впереди Вас ожидает весьма неприятная процедура.

— Что Вы будете с ней делать?

Он поправил очки:

— Сударь, почему у Вас руки постоянно не на месте? Зачем Вы хватаете мой стетоскоп?

— Простите.

— А сейчас? Вот что сейчас Ваши руки делают под столом? Ей-Богу, Алёша, отведи своё чадо к неврологу, у современной медицины он вызывает подозрения!

Если современная медицина предстаёт перед нами в лице Лаврентия Павловича, то в случае беременности я готова родить прямо в поле!

— Ну-с, голубушка, Вы дососали?

Знаете, как трудно сдерживать смех, когда на тебя смотрит гном-астроном в колпаке?

— Да.

— Приступим.

Я была готова к чему угодно, но «современная медицина» ограничилась лишь проверкой моего сердцебиения. Он проверял пульс через запястье. Серьёзно.

— Ох, не поеду я к вашей семье больше, ей-Богу, не поеду!

Саша заёрзал на стуле:

— Что такое? Что-то с ребёнком?

— С каким ребёнком, — протянул врач, — мал ещё твой жеребец, чтобы пони заводить! Не беременна твоя невестка, Алёша, зря ты меня в такой спешке гнал на другой конец города!