Эдмунд хотел что-то сказать, но больше не смог проронить ни слова, его голос куда-то пропал.

— Зачем ты мне помешал? — холодным тоном обратился Фай к главе загадочного общества.

— Ты выполнил свою часть уговора, теперь я хочу выполнить свою, но есть одно условие. Помнишь, я говорил, что попрошу у тебя кое-что?

— …

Вдруг окружение изменилось, и они оба оказались на вершине горы Северо-Западного Королевства, где проводилось испытание и где по-прежнему росло белое дерево с болотисто-зелёной сияющей листвой.

— Божественной сущностью ты не обладаешь. Если ты убьёшь одного из приближённых и завладеешь его божественной сущностью, то не сможешь навредить другим приближённым или поглотить их сущности. Таков защитный механизм организма демона, о котором я запретил тебе говорить Ксар’Дэсу, его приближённым, Касар’Дэсу и многим другим, чтобы не испортить твою мотивацию. К тому же совсем скоро приближённые Ксар’Дэса нагрянут к тебе и убьют, а не сделали они ещё этого только из-за просьбы Винсента. С ними всеми сейчас совладать у тебя не выйдет, так что ты точно умрёшь, и все твои мечты окончательно станут ничем.

— Если приближённые не могут вредить друг другу, то, значит, легенда о том, что Бог Мрака убивает Бога Солнца во время сезона Скорби и именно поэтому наступает темнота — ложь?

— Да, Бог Солнца всего лишь восстанавливает в это время потраченную силу, хотя с Богом Мрака у них действительно есть конфликт.

— Ясно. О какой просьбе ты говорил?

— Чтобы ты присоединился к моему обществу, как минимум на сотню тысяч лет по здешним меркам. Тогда ты сможешь воплотить не только свою мечту, но и практически всё, о чём только подумаешь. Ты станешь бессмертным, совсем бессмертным, ничто не будет способно принудительно заставить тебя перестать существовать, кроме меня, но я такого ещё ни разу с момента появления бытия не делал. Однако после сотни тысяч лет ты всегда по собственной воле сможешь оборвать свою жизнь, если захочешь.

— Это всё условие?

— Нет. Во-первых, оставь в покое Эдмунда и всё, что с ним связано, во всяком случае, пока он и его сотрудники не умрут. С их душами после этого делай, что хочешь. Тем более борьба с Корпорацией по части Кант’Лан’Ханта, он хотел помогать демонам подобным образом, поэтому пусть помогает сам.

— Но он же тоже могущественный член общества, тогда почему он всё ещё не добился, чего хотел?

— Всё довольно просто, он разделился на бесчисленное множество своих копий, каждая из которых наделена скудным запасом сил.

— Значит, и такое возможно…

— Продолжу. Во-вторых, ты уже знаешь про такое существо, как Всематерь?

— Знаю…

— Её воплощение присутствовало в организме этого демона в качестве сестры нынешнего Бога Благодетели до нового мирового порядка, тогда же она и пропала. Но Бог Благодетели, посчитал, что её заслуги не должны пропасть вместе с ней, поэтому решил возвеличить память о ней и пустил ложные сведения про Богиню Милосердия, подразумевая под ней свою сестру, то есть притворившуюся ей Всематерь. Однако сейчас на самом деле он единолично дарует силы и жрецам, и паладинам. Я хочу, чтобы ты очернил имя Богини Милосердия, чтобы в этом мире её считали последней тварью. Это будет не то, чтобы весело, но слегка интересно.

— Всематерь женского пола?..

— И да, и нет. Изначально у неё нет пола, но есть, если она меняет своё воплощение. Однако она решила быть всегда женского.

— Зачем тебе очернять её имя?

— Она не хочет со мной разговаривать и избегает, именно поэтому, когда я нашёл её до нового мирового порядка, она пропала. Это мне не нравится, особенно если учесть, что она мой первый собеседник, хотя далеко не лучший, но все другие имеют одну неприятную особенность, они рано или поздно перестают существовать. В общем и целом, хотелось бы её позлить. Когда ты примешь эти условия, я расскажу о споре и обо всём остальном, что скажешь?

— Ты говоришь, что именно благодаря тебе Корпорация всё ещё существует, но Кант’Лан’Хант выступает против них. Разве члены твоего общества не должны быть заодно?

— Нет. Каждый делает то, что хочет.

— Почему у демонов и членов твоего общества имена имеют такой вид, есть ли в них какой-то особый смысл?

— Есть. Каждое имя демона имеет в себе хотя бы один апостроф, чем больше заслуг у демона, тем большее количество апострофов добавляется к его имени, вместе с частицами. Заслуги бывают совершенно разными, будь то сотворение своего мира, помощь или даже самоотверженное сотрудничество с остальными. Самые низкоранговые демоны имеют в своём имени один апостроф, следующий сразу после первой буквы. Когда его определяют в следующую категорию, то апостроф смещается в центр имени. А дальнейшее повышение статуса добавляет часть имени и один апостроф. Так может продолжаться до четырёх. Но четыре апострофа в имени имеют лишь единицы самых демонов. Члены моего общества не демоны, но своими деяниями также могут заслужить демоническое имя. Кант’Лан’Хант преуспел в этом деле больше всех, может быть потому, что раньше был демоном.

— Приняв предложение, я смогу воскресить Кристофера, Освальда и остальную семью?

— С самого начала ты так и планировал, да?

— …

— Душа Освальда распалась, но её составляющие всё ещё целы, поэтому я могу её восстановить. Душа Кристофера, выступающая своеобразной цепью, сдерживающей опустошённых от твоего поглощения, всё ещё находится в глубине твоей, и даже цепляясь за жизнь, поглощая опустошённых, ты не тронул его душу, необычно. Его можно восстановить, но опустошённые заразили его своей чёрной материей, поэтому ему придётся пройти очистку, чтобы Всематерь вновь его признала. Остальных детей из лаборатории я воскрешу без проблем.