Домовые затихли, погрустнели. Я молча ждала объяснений. Котов вздохнул, и не глядя не меня сказал, — Бросаешь нас. Оно как бы ты ничего и не должна нам. Наоборот, мы тебе должны. Но все равно печально очень. А у Серого еще и как люди говорят посттравматический синдром. Он ведь в одной семье почти 500 лет прожил. Сначала в деревне, потом в городе. Семья была дружная, друг за друга горой. И радость была, и горе. Как без этого. Но куда бы они не переезжали, всегда Серого с собой звали. А он и рад был. Очень он свою семью любил. Поколения сменялись, но душа семьи одна оставалась. А вот несколько лет назад что-то случилось. Как то все порушилось. Хозяин на заработки уехал и пропал. Жена его билась одна с двумя детьми. Работала на двух работах. Времена еще в стране страшные были. Серый старался как мог, чтоб семью поддержать. Однажды хозяйка пришла усталая, дети малые. Она кастрюлю на плиту поставила, газ включила, а конфорка не загорелась. А она не заметила, прилегла отдохнуть и уснула крепко. Зима была, окна все закрытые. Быть бы беде, если бы не наш Серый. Он последнюю магию на громкий хлопок извел, сам чуть не помер, но хозяйку разбудил. Газа уже было — в кухню не войти. А хозяйка со сна еще чуть на автоподжиг не нажала. Весь дом бы на воздух взлетел. Наш Серый ее удержал. Спас еще раз. А потом дети выросли и, оказалось, что сын с четырнадцать лет наркоманит. Из дома вещи выносил, а в двадцать три года умер от передоза. Хозяйка в это время не то чтоб старая была, но очень больная. А из-за сына как убивалась! Все пыталась его из наркомании вытащить. А как сын умер, так и она окончательно слегла. Заговариваться стала. А дочь ее в богадельню сдала, квартиру продала и умотала в неизвестном направлении. Про Серого никто и не вспомнил ни разу. Он тогда с новыми жильцами не остался. Ушел в подвал и с тех пор там и живет. А теперь и ты нас бросишь. А он хоть и ворчит постоянно, а видим мы, полюбил тебя. Он ведь заботливый очень. Ему обязательно семья нужна.

— Да. Печальная история. Но вы меня даже не дослушали. Я вас четверых приглашаю завтра с нами дом смотреть. Посмотрите и решите. Переедите с нами, или здесь останетесь. Трифона обязательно пригласите.

По-честному, мне не приходило в голову звать домовых смотреть дом. Я к своему стыду, даже ни разу не подумала, что я уезжаю, а мои друзья остаются. Как то казалось, что это далеко впереди и событие какое-то хотя и не фантастическое, но и не очень реальное. Тем более что я каждый день буду ездить сюда на работу, продолжать делать артефакты и контролировать лечение домовят. Но признаваться я в этом не собиралась. Наоборот, если спросят, буду уверенно врать, что сама решила позвать домовых с собой.

Домовые застыли, недоверчиво таращась на меня. Потом Котов сказал с сожалением, качая головой и поджимая губы.

— Я, наверное, не поеду. Я ж Котов. Как я без своих котов, и как мои коты без меня.

А Ионыч постарался незаметно глаз протереть. Заплакал что ли? А потом уверенным голосом сказал — А я точно поеду, если Настя меня позовет. Там же Лапа, а теперь и Джек. Я их одних не оставлю.

— Ну, вот и договорились. Ты, Котов, знай, я тебя очень люблю. Если захочешь с нами, мы тебе и кота найдем. Съездим с тобой и Ваней в кошачий приют, и вы выберете любого мурлыку. У Трифона будет комп в личном постоянном пользовании. У Ионыча Джек с Лапой. А у Серого вся наша большая семья. До свадьбы еще два месяца. За это время нам надо подготовить как можно больше артефактов для лечения домовых. Приезжим домовым можно их раздавать. Чтоб они домой возвращались с артефактом, а не мыкались тут по чужому городу. И всем домовым тогда не надо ехать к нам. Отправят двух-трех за лечилками, и всем хорошо. Вы мне скажите только, сколько примерно артефактов надо. Вы не считали, сколько домовых от одного артефакта может лечиться?

— Скажем, Настя, скажем. А сейчас мы побежим Серого успокаивать и Трифона предупреждать, чтоб он завтра от компа своего оторвался.

Поговорив с домовыми и приласкав Ваню и собак, я отправилась спать. Утром надо было пораньше встать, так как на завтра мы договорились поехать вместе с мальчишками, а теперь и с домовыми, смотреть дом, в котором будем все вместе жить после нашей свадьбы, и значит я опять не высплюсь. Николай хотел, чтобы мы решили, будем ли что-нибудь менять в планировке, интерьере. И устала я в результате сегодняшнего шопинга ужасно. Кстати, для свадьбы мы так ничего и не купили. Но, тем не менее, покупок было много. Осеннее пальто, сапожки зимние и осенние, длинная норковая шуба с объёмным капюшоном, красиво обрамляющем мое лицо, норковая шубка-рубашка. Еще одна куртка яркого красного цвета, красивый брючный костюм и обалденно красивое вечернее платье с узкой юбкой чуть выше колена, и к нему туфельки на высоком каблуке. Когда я вышла в нем из примерочной, и Николай увидел меня, у него лицо изменилось. А я испугалась, что на мне «женятся» прямо здесь и сейчас, в той самой примерочной кабинке, в которой я его надевала. Обошлось, слава богам, но очень меня позабавило. Щедрость Николая и то, как он любовался мною в каждой из подаренных вещей, мне безумно нравились. В общем, день был хороший, но суматошный. И уснула я мгновенно и никаких эротических снов не видела.

На следующий день, когда я проснулась, меня уже поджидала моя команда домовых. Оказалось, что поедут все четверо. Серый молчал, стеснялся и иногда виновато посматривал на меня. Трифон передал мне бумажку с параметрами компьютера, который должен быть в его пользовании. Ионыч и Котов просто тихо радовались.

— Кстати, а как вы поедите?

— Настя, ты сумку или корзинку возьми, мы все туда и поместимся. А еще лучше коробку какую-нибудь.

— Коробку… Коробки, вроде, нет никакой. А вот посмотрите на мой ридикюль. Пойдет?

— Пойдет.

Пришлось освобождать свой ридикюль от золота, заготовок артефактов и прочих нужностей, приехавших со мной из моего мира. Все это я сложила в пакет и засунула в верхний ящик гардероба, замаскировав под иллюзией женского нижнего белья и наложив запрет на вынос из шкафа. Тяжеленькое белье получилось. Но мои мальчишки по моим шкафам лазать не будут. Потом тихонько хихикала, чтоб не обидеть домовых, наблюдая, как они все устраиваются в моей сумке. После завтрака Лешка с Ваней быстро выгуляли собак, пока я готовила бутерброды с собой на всякий случай. Всем «неправильные», с хлебом, поджаренные в микроволновке. Потом приехал Николай. Мы ждали его возле калитки. В последний момент захватили собак. Это еще кроме меня никто домовых не видел.

— Цыгане шумною толпою по Бессарабии кочуют, — первым делом засмеялся Николай, выходя из машины и веселыми глазами, осматривая нашу толпу. (1)

— Настя, что в сумке? Можно ее в багажник положить?

Этот вопрос мы с домовыми обсудили, поэтому я согласилась, что да, можно. В общем, устроились. Алешку посадили на переднее сидение рядом с незнакомым мужчиной, который был вместо Виктора, Николай сел за водителем, я посередине, справа на автокресле Ваня. Ему в руки дали Джека, а ко мне на колени посадили Лапу. Правда Лапа тут же попыталась тоже перелезть на Ваню. Я не пустила. Ехали не больше восьмидесяти километров в час, быстрее Николай запретил, да и пробки не позволяли ехать быстро, и доехали до коттеджного поселка за полтора часа. Очень долго, на мой взгляд.

Но собаки разнообразили дорогу, дружно глядя в окно и комментируя то, что видели разнообразными звуками — тявканьем, негромким ворчанием, порыкиванием, а иногда и энергичным лаем. Николай же рассказывал про коттеджный поселок, в который мы едем, и окрестные достопримечательности. Например, за поселком протекала красивая река с песчаным пляжем как раз напротив поселка, а недалеко расположилось небольшое село с церковью восемнадцатого века, а за рекой стоял дремучий хвойный лес. Действительно дремучий подтвердил Николай на недоверчивое замечание Алешки.