Ну а сам начальник, тоже сидел под портретом товарищу Сталину не спиной. Приняв на себя важную обязанность быть проводником воли Самого, сидел он не по центру, а немножко сбоку, так, чтобы старший товарищ и отец народов возвышался над его левым плечом. Ближе к сердцу!

– Товарищ Никровляев, – начал хозяин кабинета, разлив в два стакана по сто грамм водки, – Вы согласны, что порядка больше в таком государстве, где меньше свобод дается обывателям?

– Это глубокая мысль, Вилен Александрович, – согласно закивал младший лейтенант.

Они выпили и закусили бутербродами с колбасой.

– Например, – продолжил уполномоченный транспортного отдела, – когда ввели в нашей стране сухой закон, запретить водку пить – ведь стало меньше пьяниц, драк и убийств. А сейчас опять можно, пьют ведь, хулиганят, порочат советский строй.

– Это верно, мы с Ренатой как раз расследуем такое дело. Пьяная драка на стройке, убийство и безобразие.

– Милиция должна заниматься этой ерундой, а не мы, – буркнул Вилен Александрович, недовольный тем, что Никровляев перебил его философское рассуждение, и разлив еще по сто грамм, продолжил, – С другой стороны, опыт США показывает, что запрет на алкоголь порождает подпольную торговлю, возникают бандитские группы, мафия. Бутлегерство! А это значит, больше работы для наших органов.

– Точно, мы следим за этими бывшими нэпманскими кабаками.

– Знаю, как ты там следишь, из ресторанов не вылазишь, – товарищ Дышкин опрокинул стопарик и заел маринованным огурчиком.

– Налаживаю сеть осведомителей, – слегка поморщившись, Никровляев выпил водки, хотя предпочитал выдержанный дагестанский коньяк. Но с начальством о вкусах не спорят.

– Угу, – Дышкин взглянул на часы, – Где Рената?

– Она красит свой наган розовым лаком для ногтей, – с кривой ухмылкой профессионального ябедника произнес Никровляев.

– Ха-ха, опять? Совсем недавно красила уже.

– Лак плохо держится на металле – стирается, вот она и подновляет.

– А ведь симпатичная она бабец, а Никровляев? Ты её, уже?

– Ну что Вы, я с коллегами не балую.

– Это правильно! – серьезно сказал Дышкин.

Распахнулась массивная дверь кабинета.

– Разрешите войти? – запыхавшись, в кабинет ворвалась Рената.

– Опаздываем, товарищ Дамирова!

– У нас тут такое странное дело…

– Докладывать будешь за мной! Пока, садись, давай, – приказал Вилен Александрович, и начал речь, – Итак, товарищи! – воскликнул он официальным тоном, – Принято решение назвать станцию метро на Лубянке именем товарища Дзержинского. Партия оказывает нам безграничное доверие, а как мы работаем? По плану совсем немного времени до открытия метро. Надо было успеть к 7 ноября, к годовщине Великой Октябрьской революции, чтобы демонстранты и гости столицы не тряслись в трамвае, а вышли бы из новой станции прямо к началу демонстрации. А что выходит? Что видят иностранные гости и корреспонденты уважаемых газет прямо напротив нашего ведомства? Кучу мусора! До сих пор не убрали все эти церковные обломки, вокруг стройки бродят посторонние, ищут старинные иконы, монастырские клады. Это позор, товарищи! Что мы скажем товарищу Сталину? Так, в это воскресенье назначим субботник! Приказываю, всем сотрудникам добровольно явиться, и с энтузиазмом убрать мусор!

Сотрудники понуро опустили головы и молчали.

– Вот, вы опять всю Москву на уши поставили! Главный инженер стройки бросил все дела, чтобы проверять вашу бредовую версию! Бомба под Москвой! Мне звонил начальник транспортного отдела, спрашивал, что докладывать товарищу Кагановичу. Устроили панику! Может еще объявить всеобщую эвакуацию? Как бы не пришлось оправдываться перед самим товарищем Ягодой! Зачем арестовали кучу всякого сброда и двое наших лежат в больнице с ранениями? Ну-ка товарищ Никровляев, доложите обстановку дел.

– Да, Вилен Александрович, станция, вероятно, не откроется к празднику, и этот срыв устроила банда скрытых врагов. Они маскировались под обычных граждан и даже работали на объекте. За последние годы мы ликвидировали десяток шпионов и диверсантов, выявили вредителей и отравителей, все они уже осуждены и наказаны. Вспомним дело инженеров вредителей "Метро-Виккерс". Однако, в последний момент враг нанес новый коварный удар. Завербованная японо-фашисткой шпионской сетью белогвардейская нечисть просочилась в район строительства.

– Ты мне тут зубы не заговаривай. Мы не на митинге. Докладывай по существу. Что ты там нарыл? Только не надо приписывать себе дело "Метро-Виккерс". Иностранных специалистов, после этого международного скандала, как мне известно, на объект уже не допускают. Фирму "Сименс" также от строительства давно отстранили. Какие еще японцы?

– Фашисты! – многозначительно произнес Никровляев, – Они завербовали людей из обслуживающего персонала. Мало того, что они сорвали пуск станции, так они еще готовят крупный террористический акт к годовщине Октября и на Первое мая. Одни под видом уголовников создавали отвлекающие действия, другие, назовем их инженерами – через подвалы и канализацию проникли к силовым кабелям объекта и создали не просто аварийную ситуацию, а собрали под Москвой электрическую бомбу, способную разрушить полгорода. Убили передовика производства!

– Бомбу нашли?

– Бомба пока не обнаружена, но мы вовремя вмешались в планы врага.

– Враги арестованы?

Никровляев взглянул в сторону Ренаты, мол ее очередь оправдываться.

– Главный свидетель, то есть убитый рабочий внезапно скрылся, – доложила Рената.

– Я не понял, убийца скрылся или свидетель? – спросил Вилен Александрович.

– Позвольте рассказать, как все было по порядку, – взял слово Никровляев.

– Давай, трави свои байки.

– Сегодня ночью поступил сигнал от моего осведомителя из ресторана в парке Сокольники, мол, в метро готовится террористический акт. Я поручил товарищу Дамировой выехать на место и разобраться.