Броут-Дигби начал с небольшой самовосхвалительной истории этой передачи, потом перешел к тени, которая накрыла ее в последние дни. «Внефазные», «извращения рождений» – эти слова слетали у него с языка так, будто он всю жизнь их знал.

– Сегодня мы, как и обещали, возвращаемся в эфир. Обвинения, выдвинутые в последние дни, смертельно серьезны. Дамы и господа, сами по себе эти обвинения – чистая правда.

Молчание три драматических секунды – и продолжение.

– Итак, друзья мои, вы можете спросить, что же придает нам смелость – или бесстыдство – вернуться в эфир? Чтобы ответить на этот вопрос, я прошу вас послушать сегодняшний выпуск «Часа науки». Будем ли мы продолжать его – очень сильно зависит от вашей реакции на то, что вам предстоит услышать…

– Вот лицемер загребущий! – фыркнул Силипан. Цинь и остальные замахали на него руками, чтобы не мешал.

Траг подплыл к Эзру. Это случалось и раньше. Поскольку Эзр сидел с краю, Силипан, кажется, думал, что Эзру нужен его анализ.

За обоями Броут представил диспутантов. Силипан прицепил к колену комп и откинул крышку. Машина была неуклюжей эмергентской поделкой, но с поддержкой зипхедов оказывалась эффективнее любой, созданной ранее человечеством. Траг ткнул клавишу «Объяснить», и тихий голосок рассказал ему суть дела:

– Официально достопочтенная Пьетра представляет традиционную Церковь. На самом же деле… – голос замолчал; очевидно, аппаратура искала в базе данных, – …Пьетра в Гокнанском Аккорде иностранка. Вероятно, является агентом правительства Братства.

Цинь огляделся, на миг упустив нить слов Броута-Дигби.

– Черт побери, этот народ воспринимает фундаментализм всерьез. Андерхилл об этом знает?

Голос из компьютера Трага ответил:

– Это возможно. Шерканер Андерхилл тесно связан с закрытыми каналами Аккорда… На данный момент мы не видели обмена сообщениями по военным каналам, касающиеся этого диспута, но следует учесть, что цивилизация пауков автоматизирована не полностью. Что-то мы могли и пропустить.

Траг обратился к машине:

– Даю задание с наинизшим приоритетом. Чего хочет Братство от этого диспута? – Он повернулся к Дзау и пожал плечами: – Вряд ли мы вообще ответ получим. Работа идет напряженная.

Броут уже почти закончил представлять участников. Достопочтенную Пьетру должна была играть Ксопи Реюнг. Эзр знал ее имя только по спискам и по разговорам с Анне Рейнольт. «Интересно, знает ли кто-нибудь еще имя этой женщины?» – подумал Эзр. Уж конечно, не Рита и не Дзау. Траг, может, знает, как пастух первобытных времен знал свое стадо. Ксопи Реюнг была молода; ее достали из морозильника для замены того, кого Силипан охарактеризовал как «сенильный отказ». Она была на Вахте около 40 Мсек. Именно она помогла продвинуться в других языках пауков, в частности, тиферском. И она была второй среди переводчиков «стандартной речи» Аккорда. Когда-нибудь она, быть может, окажется и лучше Триксии. В нормальном мире Ксопи Реюнг была бы великим ученым, знаменитым на всю свою солнечную систему. Но ее выбрали в Лотерее Предводителей. Цинь, Силипан, Дзау и Рита вели вполне нормальную жизнь, а Ксопи Реюнг стала автоматической мебелью среди стен, которую видят очень редко, да и то когда обстоятельства причудливо сложатся.

– Благодарю вас, мастер Дигби, – заговорила Ксопи. – «Радио Принстон» оставляет за собой гордость предоставить нам это время поговорить.

Во время введения Броута Реюнг по-птичьи дергала головой в разные стороны. Может быть, у нее скорлупки разрегулировались, или она любила важные пункты рассыпать по полю зрения. Но когда она заговорила, в ее глазах появилась какая-то дикая мрачность.

– Не слишком хороший перевод, – пожаловался кто-то.

– Так она же новенькая, – ответил Траг.

– А может, эта самая Пьетра на самом деле так смешно говорит. Ты же сказал, что она иностранка.

Реюнг в роли Пьетры навалилась на стол. Голос ее зазвучал тихо и шелково.

– Двадцать лет назад все мы открыли, что гниение процвело там, где миллионы женщин годами это в свои дома, в уши своих мужей и детей пускали. – Она еще несколько секунд продолжала в том же духе, произнося неуклюжие предложения, наполненные сознанием собственной правоты. Потом:

– И потому очень подходяще будет, если «Радио Принстон» дает нам сейчас возможность общественный эфир очистить. – Она замолчала на секунду. – Я… я…

Как будто она не находила нужных слов. На миг она снова превратилась в зипхеда, наклонив голову, нервно дергая пальцами. Потом вдруг резко ударила ладонью по столу, притянула себя к стулу и замолчала.

– Я ж вам говорил, не слишком она хороший переводчик.

Прижавшись руками и передними ногами к стене, Вики с Гокной могли удерживать главные глаза на стекле. Поза была неуклюжая, и девчонки елозили по полу возле стекла.

– Благодарю вас, мастер Дигби. «Радио Принстон» оставляет за собой гордость…

Тра-та-та, ля-ля-ля.

– Забавно она говорит, – заметила Гокна.

– Я ж вам уже говорила, она иностранка, – сказала Диди, не отвлекаясь от таинственной регулировки своих приборов. Ее вроде бы не очень интересовало, что произносилось в павильоне. Брент наблюдал за представлением с бесстрастным интересом, а Джирлиб то подходил к окну, то старался подобраться как можно ближе к Диди. Он был уже научен не давать ей технических советов, но все равно любил стоять близко. Иногда он задавал какой-нибудь подходящий наивный вопрос. Когда Диди была не занята, это обычно втягивало ее в разговор.