Наступил момент нашей истории, когда мы можем уничтожить все достижения нашего прогресса – или объединить все наши прошлые усилия и достичь безграничного счастья. Эти два исхода – две грани одной ситуации. Хороший исход может наступить, только если мы поверим друг другу.

Отдельные насмешливые крики от сторонников Братства. Аннерби подумал, все ли они запаслись билетами на вылет из Зюйдландии. Должны же они понимать, что в ином случае, когда полетят бомбы, они останутся погибать с той самой страной, которую предали.

Генерал ему сказала, что Пьетра собственной персоной тоже здесь. Интересно… Аннерби во время речи генерала смотрел во все стороны, особенно на служителей и парламентских приставов. Вот. Пьетра сидела на просцениуме не дальше сотни футов от Смит, и вид у нее был самоувереннее обычного.

Погоди, дорогая моя достопочтенная. Может, у моего генерала найдется для тебя сюрприз.

– У меня есть предложение. Простое, но существенное. И его легко реализовать немедленно. – Она жестом велела Тиму Даунингу передать карты с данными помощнику председателя. – Я думаю, вы знаете мою должность в Аккорде. Даже самые подозрительные из вас согласятся, что пока я здесь, Аккорд должен соблюдать самоограничения, которые он публично признал. Я уполномочена предложить продлить это состояние. Вы, Парламент Зюйдландии, можете выбрать любые три лица в Аккорде – включая меня, включая самого короля – для пребывания здесь без ограничения срока.

Самая примитивная стратегия сохранения мира, хотя подобного не знала история – предложить другой стороне выбрать любых заложников. И предложение было практичным, как ни одно в истории. Посольство Аккорда в Зюйдвиле было достаточно большим, чтобы содержать целый город, а при современных средствах связи даже работа заложника сильно не пострадает. Если парламент не полностью еще разложен, то это может вставить палку в колеса катящейся катастрофе.

Избранные молчали, даже приятели Пьетры. Оглушены? Или рассматривают последнюю реальную возможность? Слушают инструкции начальства? В тени за спиной Смит Хранкнер видел, как Пьетра лихорадочно говорит со своим помощником.

Когда кончилась речь Виктории Смит, бар Бенни взорвался аплодисментами. В начале речи был просто шок, когда все увидели, как на самом деле выглядят пауки. Но слова речи соответствовали личности Виктории Смит, и это было то, с чем люди уже были знакомы. К остальному придется еще долго привыкать, но…

Рита Ляо поймала за рукав разносившего напитки Бенни.

– Не надо было тебе оставлять Чиви впереди одну, Бенни. Она могла бы и сюда втиснуться и все равно говорить с каждым.

– М-да, вообще-то…

Одиночество в переднем ряду предложил сам предводитель, но это явно ничему не помешало, раз все пошло так хорошо. Бенни раздавал напитки, слушая вполуха счастливые рассуждения.

– …между этой речью и нашим вмешательствам они будут в безопасности, как мы на базах у Триленда…

– Слушай, так мы же через сорок мегасекунд можем уже быть на земле! После всех этих лет…

– На земле, в космосе – какая разница? У нас будут ресурсы, чтобы выкинуть на помойку запрет на рождения…

Да, запрет на рождения. Наш, человеческий вариант внефазного табу. Может, теперь можно будет спросить Гонле…

Бенни пока ушел от этой мысли. Действовать так сразу – значит искушать судьбу. И все равно он сейчас был рад, как давно уже не был. Он обошел столы через центральный зазор, сделав небольшой крюк, чтобы поговорить с Чиви.

Она в ответ на предложение Риты кивнула:

– Это было бы хорошо.

Улыбка ее была почти незаметной, и глаза еле оторвались от экранов. Генерал Смит сходила с ораторского острия.

– Чиви! Все как планировал предводитель! Тебя все хотят поздравить!

Чиви нежно погладила лежащего на руке котенка, словно хотела защитить ото всего вокруг. Она глядела на него с каким-то странным недоумением.

– Да, все получается.

Она поднялась из-за стола и поплыла вслед за Бенни к столу Риты.

– Мне необходимо с ним говорить, капрал. Немедленно!

С этими словами Рахнер приподнялся, демонстрируя пятнадцатилетний стаж в звании полковника.

И на миг молодой капрал под его взором съежился. Тут, видно, этот внефазный коббереныш заметил следы блевотины у пасти Тракта и плачевное состояние его мундира. Он пожал плечами, взгляд его стал пристальным и холодным.

– Простите, сэр, вас нет в списке.

Рахнер почувствовал, что у него обвисают плечи.

– Капрал, просто позвоните ему. Скажите, что это Рахнер, и что дело идет… дело идет о жизни и смерти.

Сказав эти слова, Тракт тут же пожалел, что высказал эту абсолютную правду. Кобберенок смотрел на него секунду – думал, не спустить ли его с лестницы? Потом что-то мелькнуло в его лице вроде болезненной жалости; он включил линию связи и что-то сказал кому-то внутри.